Королевская Школа Магии и Ритуалистики, или просто Кошмар Лёка Лактысева

1. 1. Осенняя ярмарка

Над пыльным трактом, по которому шел небольшой, в десяток телег, обоз, разливалась песня.

«Ой, дорог так много-много разных, от лужка ведущих до лужка. Как вчера я в дальнюю дорожку провожала милого дружка», – тянули женские голоса. 

Что еще делать в дороге, если не петь?

Я сидела на передке телеги рядом с мамой, магичкой-природницей, и с удовольствием подпевала тетушке Феодосии – главной певунье нашего села Большие Озерцы. 

Ехали мы в Анттреф – стольный град графства Семистан, на ярмарку, что устраивает каждый год в начале первого месяца осени наш лендлорд, граф Сеймур Монтойя. 

Дороги в графстве, да и во всей империи Труонард, безопасны, так что особой охраны не требовалось: достаточно было хозяев, правивших телегами, и их сыновей, молодых сильных мужчин.

Ехать предстояло еще около двух часов. 

По-осеннему ласковое солнышко время от времени игриво пряталось за редкими тучками, не предвещавшими непогоды. Впрочем, какая может быть непогода, если в дни ярмарки о том, чтобы с рассвета и до поздней ночи на каменные мостовые Анттрефа не упало ни дождинки, заботились сильные маги-погодники? Даже мой отец, маг-погодник Стефиан, при необходимости способен собрать или отогнать целую грозовую тучу, а при дворе у графа Монтойя погодники посильнее будут. 

Везли мы с родителями на ярмарку мед с собственной пасеки. Десять бочонков – настоящее богатство! А еще восковые свечи, простые желтые и ароматные цветные, изукрашенные росписью и блестками. Были среди наших товаров и прополис, и медовые пластыри, и нарезные медовые соты – любимое детское лакомство! 

Особые пчелы, которых вывела моя мама, магичка-природница, и мед приносили особый: густой, янтарного оттенка, он обладал способностью быстро восстанавливать утраченные силы, излечивать простуду и даже очищать нагноившиеся раны. Спрос на мед с нашей пасеки из года в год был отменный, почти все раскупали в первый же день постоянные клиенты, и лишь один-два бочонка оставалось для свободной продажи. 

– Эй, Орнелла! – окликнул меня Левон, сын старосты Больших Озерцов. – Яблоко хочешь?

– Давай! – послала я парню благодарную улыбку. 

Левон старше меня на пару годков, плечи у него широченные, буйные кудри цвета спелой пшеницы отливают золотом, зеленые глаза с лукавым прищуром лучатся смехом. 

Хорош парень! 

Как гляну на него – сердечко в груди ёкает. Но я себя держу в строгости: нельзя мне обещания раздавать, пока с меня амулет, блокирующий магию, не снят, а уровень моих способностей не определен и не занесен в реестр магически одаренных граждан империи. 

– Держи! – Левон бросил в меня яблоком – наливным, белым, с тонкой полупрозрачной кожурой. 

Я ловко поймала тяжелый снаряд на лету, обтерла гладкие бока подолом и с хрустом впилась зубами в сочную мякоть. Люблю яблоки! В них силы и пользы для здоровья – почти как в меде! 

С Левоном мы с детских лет дружим. Он мне всегда покровительствовал, везде с собой брал, в обиду не давал. На дразнилки, что, мол, невесту себе нашел, не злился и не обижался. «Даст Триединый, станет Орнелла моей невестой», – отвечал спокойно на подначки своих друзей.

Если не найдут у меня магии – так, видно, и сбудется его мечта. Родители у меня не бедные, приданое за мной хорошее дадут. Дом там же, в Озерцах, отстроим и заживем мирно да ладно. Из всех парней, что есть у нас в селе, Левон мне больше всех нравится: веселый, работящий, не зазнается, даром, что сын старосты. 

– Ты бы, доченька, парня-то не обнадеживала раньше времени, – вздохнула рядом мама.  – Тебе, конечно, самой решать, но ведь и без магического дара не обязательно простой селянкой становиться. Мы с папой достаточно денег отложили, чтобы ты хорошее образование получить могла. 

– Да на кого ж мне учиться? – засмеялась я, стреляя глазами в Левона и слизывая стекающий по губам кисло-сладкий яблочный сок. 

Глаза у парня тут же потемнели, из груди его вырвался протяжный вздох. Я знала: Левон вспомнил наш первый и единственный поцелуй, который я ему позволила всего седмицу назад, на празднике урожая, после прыжков через костер.

– А хотя бы и на наставницу. Вон, в высшую школу наставников Анттрефа определишься, выучишься – будешь детишкам науки разные преподавать. Все лучше, чем на грядках горбатиться да за скотиной ходить, – мама ласково погладила меня по плечу. 

– Так у нас в Озерцах как раз наставник нужен в помощь метрессе Ульфат. Думаешь, не примут меня? Не хочу я от вас далеко уезжать. 

– Примут, дочка, как же не примут. Только за четыре года мало ли что изменится. Может, дождется тебя Левон, а может, и нет. На него многие девицы засматриваются, подолами перед ним метут. Да и ты перерастешь свою детскую влюбленность, повзрослеешь, глядишь – и другого жениха себе сыщешь.

Веселье мое после слов матушки поутихло. Я невольно задумалась. 

Магическим Даром Триединый наделял нас, своих детей, нередко, но случайным образом. Щедро одаренный силой маг мог родиться в любой семье, независимо от богатства и сословия. Хотя, надо признать, если у магически одаренных родителей рождался такой же одаренный ребенок, то чаще всего он наследовал талант отца или матери. Получается, если у меня обнаружат Дар, то, вернее всего, быть мне погодницей, как отец, или природницей, как матушка. 

Впрочем, какой силы и какого рода Дар не обнаружился бы, в любом случае, мне придется отправиться в КоШМаР – высшую Королевскую Школу Магии и Ритуалистики. Об этой школе, которая только называется школой, а на самом деле является самой крупной магической академией империи, в народе ходят очень неоднозначные слухи. Проверять их на себе я особо не стремилась, жить в большом городе тоже не хотела. Что-то во мне противилось даже мысли о том, чтобы покинуть родное село, а уж обитательницей дворцовых палат я себя и вовсе представить не могла. 

– Ну, что ты запечалилась, дочка? – матушка приобняла меня, чмокнула в щеку и улыбнулась. – Мне казалось, тебе нравится учиться…

– Очень нравится! Только уезжать от вас боязно. И на сердце неспокойно: все кажется, что случится со мной что-то страшное, и домой я уже не вернусь...

Матушка утешать меня отчего-то не стала, вместо этого сама потемнела лицом, отвела взгляд, между бровей ее пролегла глубокая морщинка. 

– Все мы под Триединым ходим. Что пошлет Он нам – никому не ведомо. Ты только помни, Нель, что мы с папой всегда тебя любили и будем любить, и, если на помощь позовешь – бросим все и приедем. И ты к нам всегда вернуться можешь: примем тебя любую, что бы ни произошло. 

Тут у меня и вовсе слезы на глазах проступили. Я уткнулась носом в материнское плечо, всхлипнула раз, другой, стараясь не разрыдаться в голос. Ох, как же страшно отчий дом покидать! А ведь как ни крути – все одно придется. 

Учиться мне всегда нравилось, науки легко давались, и на память я никогда не жаловалась. В то время как мои сверстники только-только письму и счету учиться начинали – я уже и читала свободно, и сложение с вычитанием освоила. Метресса Ульфат все восемь лет начальной школы со мной отдельно занималась, задания дополнительные давала. «Кому много дадено – с того многое и спросится – повторяла она строго. – Учись, Орнелла. Потом пригодится!»

Раздумья о грядущем полностью захватили меня, и отвлеклась я от них, только когда на горизонте шпили да колокольни Анттрефа завиднелись, и стал слышен доносящийся с тех колоколен мелодичный перезвон: в стольном граде уже вовсю отмечали праздник медово-яблочного Спаса, к которому и была приурочена ярмарка. 

– Ну вот, почитай, и прибыли, – оглянулся на нас с матушкой мой отец, правивший повозкой. – Сейчас приедем на ярмарку, я стану с товаром в медовый ряд, а вы ступайте сразу в маговскую обсерваторию на пробы. Чем скорее узнаем, есть ли у Орнеллы Дар, тем меньше будем терзаться от неизвестности. 

Мы с матушкой согласно кивнули: не о чем спорить.

Отец вздохнул, потрепал меня ладонью по прикрытой подолом платья коленке:

– Не переживай, дочка. Что ни даст Триединый – все во благо...

Эх, напрасно старается батюшка меня взбодрить и утешить: вижу, ему и самому тревожно отчего-то, и думы тяжкие его, как и матушку, угнетают. Только и он молчит о своей тревоге. Неужто что-то скрывают от меня мои родители?

2. 2. Маговская обсерватория

Обсерватория располагалась на краю ярмарочной площади, у самой крепостной стены, ограждающей графский замок. Ее круглый, крытый матовым металлом купол виднелся издалека – не пропустишь. Пройдя по дорожке вдоль стены, мы с матушкой поднялись по ступенькам каменного портика и вошли в приветливо распахнутые двустворчатые двери. 

– Здравы будьте, мистрис, метресса! – поприветствовал нас молодой мужчина, стоявший за конторкой справа от входа. – Вы к нам с познавательными целями заглянули, или юная мистрис желает пройти проверку уровня Дара?

– И вам здоровьичка, – вежливо кивнула матушка, а я изобразила легкий книксен. – Моей дочери шестнадцать полных лет с месяц назад исполнилось, так что мы на проверку.

– Тогда ступайте вдоль зеленой дорожки: она вас как раз к нужной зале приведет, – кивнул мужчина на выложенный мраморными плитами пол.

Только тогда я и заметила, что часть плит имеет зеленый оттенок и образует узкую тропу, уходящую куда-то в глубь здания обсерватории.