– Предлагаешь представить водопад? – с иронией произнес он, перебив меня.

– Нет. L-теанин! – и я протянула ему капсулу с чудодейственной аминокислотой. – Съешь. На водопад сейчас нет времени. И пару минут не смотри на отца.

Он послушно проглотил таблетку. Мне было приятно, что он доверился мне. Иван постучал в дверь, и после ответного: «Войдите!», – мы завалились в комнату. Помимо отца Евы и Артура, там находилось еще двое мужчин в военных мундирах. Оба они были с проседью в волосах, на вид казались одного возраста, за пятьдесят. В званиях я не разбираюсь, но, наверняка, люди серьезные. Один был высок и худощав, а второй – низкий и упитанный. Все трое сидели за белым столом.

– Вот, – обратился к ним координатор, качнув в нашу сторону правой рукой, – четверо новобранцев, о которых я говорил вам. Приказ вы поняли – сопроводить в лагерь, обучить, подготовить к выполнению задания.

– Так точно, сэр! – ответили они одновременно.

– И личная просьба: присмотрите за моими детьми. – Добавил он голосом человека, не привыкшего просить об одолжениях.

– Да, Миша, сделаем, ты нас знаешь, – сказал худой, встав и похлопав координатора по плечу.

Артур было рванулся вперед, но я вовремя крепко ухватила его за руку. На лице его читалась решимость высказать отцу все, что мы о нем узнали. Ева, тоже поняв, что у брата не выдерживают нервы, бросилась отцу на шею и закричала:

– Папа! Нет! Мы уже лишились мамы! Не прогоняй нас сейчас!

Отец мягко отстранил ее, и, взяв за плечи и смотря прямо в глаза, произнес:

– Дочь! Держи себя в руках! Президент ввел в стране военное положение, и военная база сейчас – не лучшее место для детей. Приказ не обсуждается.

– Идем, ребята, – толстяк уже открыл для нас дверь, худой стоял рядом.

Ева, поникшая, отошла от отца и больше не смотрела на него. Артур был просто в ярости, и еле держал себя в руках. Мы направились вслед за вояками по уже знакомому пути и вскоре оказались на той самой единственной вертолетной площадке. У одного вертолета уже вертелись лопасти, к нему мы и направились. Миша Бутин обнял детей на прощание. У Евы по щеке покатилась слеза, она ее сразу смахнула рукой.

Когда прощание было окончено, мы сели в вертолет, и Ева, с заплаканным лицом, но уже совершенно спокойная, спросила меня:

– Как думаешь, отец заподозрил, что нам все известно?

– Не думаю, – ответила я, наклонившись к ее уху. – Ты правдоподобно плакала.

Вертолет набрал высоту и унес нас в неизвестном направлении. Мы летели через облака, и это было невероятно красиво.

Конец ознакомительного фрагмента.