Королева восстанет Мари Нихофф

Marie Niehoff

THE QUEEN WILL RISE

(Crimson Heart vol. 2)

Copyright © 2024 by Rowohlt Verlag GmbH, Hamburg

Перевод с немецкого И. Офицеровой

Художественное оформление А. Андреева

© И. Офицерова, перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Анне

за это и много большее

В этой книге затрагиваются потенциально триггерные темы. Более подробную информацию о содержании можно найти на сайте www.endlichkyss.de/thequeenwillrise.

Иди вперед и потряси мир.

– СВЯТОЙ ИГНАТИЙ ДЕ ЛОЙОЛА

Ramsey – Black and Blue

Koda – white dove

Madalen Duke – Love into a Weapon

Red Rosamond – In The Blood

Fleurie – Love and War

Jess Benko – Eggshells

PVRIS – Monster

Digital Daggers – In Flames

Ramsey – Bad Bad Bad

Miki Ratsula – Wicked

Ramsey – Love Surrounds You

SOFIA – Evol

Vanbur – Through the Dark

Echos – Running

Roniit, Saint Mesa – Martyr

SOFIA – Deadly

BANKS – Contaminated

Mausio, Bibiane Z – Trapped

The Rigs – The Calling (EPIX Remix)

Lorde – Everybody Wants To Rule the World

Roniit – Somewhere Far Away

Ramsey – Goodbye

От шершавых каменных стен камеры эхом отразился треск костей, за которым последовал приглушенный стон. Этот звук вызывал одновременно и удовлетворение, и отвращение, но я не стал зацикливаться на своих ощущениях и вместо этого сделал глубокий вдох.

Душно. А может быть, мне просто так казалось из-за полыхающего в груди огня, который грозил поглотить все вокруг и мешал дышать. Мои руки легли на дрожащие плечи. Почувствовав под пальцами прохладную, влажную от пота кожу, я слегка надавил большими пальцами на участки между лопатками и позвоночником.

– Ты впустую тратишь мое время, – спокойно сказал я, еще немного усиливая нажим. – Начинай говорить, и это прекратится.

Ответом мне послужил лишь резкий смех. От этого у меня только сильнее вскипела кровь.

– Да пошел ты, – выплюнул Валериан и тут же получил еще один удар в лицо от моего стражника.

Голова парня метнулась в сторону, однако я сжал его плечи железной хваткой и с молчаливой угрозой продолжил рисовать круги большими пальцами. Прикосновение слишком грубое, чтобы быть приятным, и все же гораздо мягче, чем все, что я хотел бы с ним сделать.

Я вынужден сознательно удерживать себя от того, чтобы не сломать ему шею прямо здесь и сейчас. С удовольствием дал бы волю своей ненависти к Валериану. Хватило бы одного движения пальцем, чтобы как минимум на короткое время обрести чувство контроля над ситуацией. Но в таком случае мы так и останемся без ответов. Ответов, в которых я нуждался и которые одновременно не желал слышать, поскольку предпочел бы забыть последние полгода. Стоит лишь подумать об этом, и мне начинало казаться, будто я изнутри раздираю сам себя на куски.

Валериан поднял голову и сплюнул кровь. Из его горла вырвался напряженный, хриплый вздох. Мы уже довольно долго находились в подземелье. И тем не менее он продолжал молчать. Вероятно, это вторая величайшая ошибка в его жизни – сразу после попытки вонзить серебряный кинжал мне в сердце. Мне никогда не нравился этот парень. Приятно знать, что по крайней мере в этом интуиция меня не подвела. А вот что касается другого человека…

Глубоко вздохнув, я отбросил эту мысль.

– По-прежнему ничего? – холодно спросил я. – Полагаю, это означает, что рука тебе больше не нужна.

На этот раз мои люди не дожидались ответа. От сводчатого потолка подземной темницы вновь отразилось эхо хрустнувшей кости – они сломали ему второй палец. Потом третий. И четвертый. А большой оставили напоследок.

Сцепив зубы от боли, Валериан тяжело задышал. Поглаживая его кожу большими пальцами – обманчиво мягкое прикосновение, – я наклонился к уху пленника.

– Знаешь, в чем плюс вампирской крови? – шепотом произнес я. – Вас, людей, она исцеляет. Сращивает ваши хрупкие косточки. Мы можем повторять это снова и снова, пока ты не скажешь мне то, что я хочу знать. Как мне найти остальных членов твоей семьи?

Он повернул голову, так что его лицо оказалось прямо напротив моего, и я не стал его останавливать. Сходства с Флоренс уже почти не видно. Нос сломан, щека разодрана. Один глаз заплыл, второй налился кровью, а холодный голубой цвет радужки резко контрастировал с тепло-карими глазами Флоренс. И тем не менее он напоминал мне ее. Возможно, потому, что продолжал смотреть на меня с той же непоколебимой решимостью, очевидно, присущей всему роду Хоторнов.

– Пошел ты, – отрывисто выговорил он, на полном серьезе попытавшись ударить меня головой.

Я без труда уклонился, двумя быстрыми шагами обошел стул и теперь уже сам ударил его по лицу. Брызнула кровь, но, к счастью для него, она не попала на мой дорогой костюм.

Схватив Валериана за горло, я сжал руку. Он захрипел – звук такой же жалкий, как и он сам. Судя по изменившемуся взгляду, я сломал этому типу челюсть. Что, признаться, затруднит его речь, но меня это интересовало все меньше и меньше. С каждой потерянной здесь минутой Валериан все сильнее испытывал мое самообладание. А если он все равно мне не ответит…

Его лицо постепенно синело. И вновь часть меня испытала удовлетворение от этого зрелища. А другая – отвращение к самому себе.

Когда я с силой оттолкнул от себя Валериана, тот опрокинулся назад вместе со стулом. Без понятия, успел ли он приподнять голову, чтобы не удариться ею о твердый каменный пол. Мне все равно. Любое сочувствие к нему поглотило пламя, ревущее у меня в груди. Он начал глотать воздух ртом, значит, еще жив. Максимум через двадцать минут он об этом пожалеет.

Я навис над парнем, глядя на него сверху вниз, и спокойно вытащил из пиджака носовой платок, чтобы вытереть с руки кровь. Он не должен заметить, насколько сильно у меня все кипит внутри. Насколько успешной оказалась его атака, даже если истинной цели ему достичь и не удалось.

После того как в день летнего солнцестояния на меня было совершено нападение, я не сомкнул глаз. Семейство Хоторн взбудоражило весь Лондон. Вампиры, которые и без того недолюбливали людей, теперь требовали соответствующих действий. А Красный Дождь воспользовался их недовольством и накалил обстановку до предела. До такой степени, что все законы словно утратили смысл. И расплачивались за это невинные люди.

Мне необходимо найти тех, кто за это в ответе, чтобы положить конец беспорядкам в городе. Чтобы успокоить разъяренную толпу вампиров, маячившую у меня за спиной, должна пролиться кровь. Причем заточить здесь Валериана и Флоренс будет недостаточно. Мне нужна вся семья.

– Ты вообще в курсе, к чему привело твое нелепое покушение? – ледяным тоном осведомился я. Явно оглушенный, он поднял на меня глаза. – Десяток убийств твоих сородичей только за вчерашнюю ночь. За твои преступления гибнут невиновные. И кто сейчас чудовище? Ты или я?

Невзирая на его состояние, у Валериана вырывается резкий хриплый смешок.

– Ты безнадежен, – просипел он, поморщившись от боли.

Надо отдать ему должное – стойкий парень. Однако это лишь сильнее разожгло мой гнев, который медленно, но верно брал надо мной верх. Я сделал шаг назад.

– Посадите его, – приказал я стражникам, и те привели Валериана вместе со стулом обратно в вертикальное положение. Он оскалил окровавленные зубы, на что я, хмыкнув, покачал головой. Самого тошнит от своих следующих слов, но все же у меня получилось произнести их с ледяной невозмутимостью. – Последний шанс сообщить мне что-нибудь полезное. В противном случае мне, скорее всего, придется продолжить этот разговор с твоей младшей сестрой.

В его глазах мелькнула тревога. Но затем он выпятил подбородок, как упрямый ребенок.

– До или после того, как ты ее поимеешь? – буквально выплюнул Валериан мне в лицо.

Мой кулак с такой силой врезался узнику в лицо, что вырвал у него громкий стон. Голова опять отлетела в сторону, из полуоткрытого рта потекла кровь.

Сгорая от ненависти, я сверлил его взглядом. И не отрывая глаз от голого торса, залитого кровью, чувствовал, как внутренний огонь пожирает остатки моего самоконтроля.

– Принесите мне нож, – потребовал я настолько спокойно, насколько только позволял голос. – Тупой. Раз уж он не говорит, то пусть хотя бы покричит.

В лондонском Тауэре царствовал затхлый холод, который медленно, но верно проникал в каждую клеточку моего тела. И несмотря на то, что за крошечным окошком камеры светило июньское солнце, ко мне не пробивалось ни толики его тепла. Меня по-прежнему трясло, и, хотя я находилась на самом верху одной из башен, из-за толстых кирпичных стен создавалось впечатление, будто я погребена заживо.

Меня заперли здесь два дня назад. Два дня мучительной неизвестности, наедине с собственным стыдом и виной, злостью и горем. Разум так до сих пор и не осознал случившееся. Зато от сердца давно уже остались лишь кровавые ошметки.

Меня захлестнула страшная беспомощность. Даже понимая, что моя жизнь разрушена, я ничего не могла сделать, чтобы это изменить. Наверное, мне следовало бы кричать, сходить с ума, рыдать. Но я странным образом отстранилась от самой себя, словно настоящая Флоренс где-то снаружи, за этими стенами, где мне до нее не дотянуться.

Пальцы на руках и ногах онемели от холода, в голове туман, эмоции спутаны. Единственное, что осталось четким и ясным, – это воспоминания о последних минутах празднования летнего солнцестояния. Разъяренное лицо Бенедикта и ледяная улыбка Валя.