– Что это с тобой? – с озадаченным видом спросила девушка. – Все тебе рады. Ты вошел в таверну чужаком, а теперь ты почетный гость.

– О чем ты? – пробормотал Хан. – Я – неудачник. У меня ничего нет: ни семьи, ни дома, ни приличной работы.

Кэт вытянула руку и осторожно, словно опасаясь, что бывший главарь растворится в воздухе, дотронулась до его рукава.

– У тебя новая одежда и полный кошель. Ты на чем-то хорошо наварился?

Хан тотчас почувствовал себя еще более виноватым, а потому плотно сжал губы и покачал головой.

– Зачем тебе было рисковать своей заначкой ради меня? – продолжала расспрашивать Кэт.

– Это не совсем моя заначка, лишь украденные перед игрой у Будро деньги.

Хан на мгновение почувствовал себя героем-грабителем, что отбирает золото у богатеев и раздает беднякам. От этой мысли юноше стало смешно, ведь бедняком был он сам.

– То есть ты обобрал жирдяя, а затем решил поживиться еще?

Алистер пожал плечами.

– Гнусному жулику нужна была встряска. Я решил, почему бы не преподать ему урок? Я и подумать не мог, что толстяк достанет ножичек.

Хан придержал при себе мысль, что обычно те, кто терпит поражение в собственной игре, имеют склонность вымещать неудачу на победителях.

По взгляду Кэт было понятно, что она ему не слишком-то поверила.

– Ты так и не ответил на первый вопрос. Что ты здесь делаешь? И куда держишь путь?

Хан снова пожал плечами.

– Мне, как и тебе, пришлось бежать из Феллсмарча. Мы решили попытать удачу в арденской столице, – солгал юноша.

Лучше бы как можно меньше людей знало, куда следовали чародеи.

Кэт изогнула бровь.

– Мы?

– Да, я еду с приятелем, – ограничился кратким ответом Хан, предоставляя девушке пищу для размышлений. – А ты как? Не знал, что ты умеешь жульничать.

– Любой дурак поймет, что я только учусь, – нахмурившись, буркнула Кэт.

– Да уж, чтобы делать приличные деньги на шулерстве, тебе придется долго практиковаться. А пока не помешало бы найти иной способ заработка.

– Я старалась, – мрачно ответила бывшая «тряпичница». – Я здесь уже пару недель. Просилась в шахту, но меченых воров туда не берут.

Девушка подняла правую руку. Указом королевы пойманных на краже клеймили. Хорошо, хоть руки не отрубали – и на том спасибо.

– И все же как ты оказалась здесь? – поинтересовался Хан.

– Шла в одно местечко. Оденский брод называется.

В этот момент юноша потягивал сидр и чуть было не поперхнулся.

Откашлявшись, он поставил кружку на стол.

– Оденский брод?! Но зачем тебе туда?

– Идея служителя Джемсона. – Кэт щелкнула указательным пальцем по стопке монет. – Он рассказал, что там есть всякие школы, и предложил мне отправиться в ту, что при храме.

– А чем плоха храмовая школа Южного моста? – недоумевал Хан, прикидывая, не было ли это как-то связано с ним. – Зачем Джемсону посылать тебя аж в Оденский брод?

– Кроме смерти, в районе Южного моста меня ничего не ждет. Меня подстерегала та же судьба, что и Велвита. – Кэт стянула шапку и бросила ее на стол. – Демоны-убийцы искали меня. И нашли бы рано или поздно. Потому-то служитель и посоветовал укрыться в Оденском броде. Он всегда донимал меня уговорами посещать уроки музыки. Оказалось, Джемсон состоит в приятельских отношениях с наставницей тамошней храмовой школы. Так вот, старик наплел ей, что моя игра на теорбе подобна пению ангелов, и уговорил принять меня. Он же подкинул деньжат на учебу, сказал – все благодаря щедрому сердцу принцессы Раисы. Выдал мне старую кобылу, кое-какую мелочовку и отправил в путь. – Девушка провела рукой по волосам.

Кэт действительно иногда играла на теорбе. Музыка помогала скоротать время до наступления сумрака, когда для «тряпичников» день только начинался. Хан любил лежать, находясь в пограничном состоянии между сном и явью, и позволять нежной мелодии уносить себя в иные миры.