Правда такова: после той ночи, когда папа ушел, она знала, что осталась одна.

Коко закурила сигарету и положила голову на спинку кресла, наблюдая, как дым кружится в темноте. Она отлично справилась одна. Тогда она еще была Габриэль и зависела от других. Теперь она полностью изменилась, она Коко. Она построила новую жизнь, и Габриэль осталась в прошлом. Правда о бедности и несчастьях осталась ее секретом.

Знал его только один человек. Она отдалась ему телом и душой в ту же минуту, когда они встретились. Шелест волн у подножия утесов в «Ла Паузе» успокаивал ее, завораживал, позволяя течь опасным воспоминаниям. Ритм волн убаюкивал, почти гипнотизировал. Теплая вода набегала на берег и отступала. Бой Кейпл был единственным мужчиной, которого она когда-либо любила. Как же она ему верила!

Нет. Она бросила сигарету на землю и раздавила носком туфли. Этим вечером у нее достаточно проблем, чтобы думать о Бое Кейпле. Коко встала, пересекла сад, чтобы выйти к крытой дорожке, огибающей двор. Галерея напоминала ей о монахинях, скользящих по переходам и читающих молитвы.

Она вошла в спальню через высокие стеклянные двери, открытые навстречу бризу. Горничная Алиса только что разобрала постель. При виде Коко она улыбнулась и быстро вышла. Коко сняла одежду и надела белую шелковую ночную сорочку, которую Алиса разложила на кровати. Это была одна из любимых сорочек – на тонких бретелях и без всяких прочих украшений.

Коко подошла к туалетному столику и села перед зеркалом. Оставшись одна, она разглядывала свое отражение, чуть повернув голову направо. Фотографы называли ее профиль классическим – нос идеальной формы, челюсть излишне квадратная, но сильная, шея длинная и стройная. Оливковый тон кожи, унаследованный от папы – она всегда утверждала, что это загар, – чуть темнее, чем предпочитало общество. Но он выгодно подчеркивал ее большие черные глаза под бровями вразлет и короткие черные завитки, обрамлявшие лицо. Бой однажды сказал, что она не хорошенькая в общепринятом смысле, но красивая. Она до сих пор пыталась расшифровать эту его фразу. Коко улыбнулась, взяла щетку, но потом встала и подошла ближе к зеркалу.

Когда в уголках ее глаз появились эти мелкие морщинки?

Коко выключила все лампы в спальне, оставив только ночник на столике у кровати. Скользнув под шелковые, пахнущие лавандой простыни, она протянула руку за книгой, которую оставила накануне у кровати. Это был новый роман Колетт. Коко вздохнула, устраивая книгу на коленях. Колетт отличная писательница, но дружить с ней сложно.

Мысли Коко не задержались на романе, а вернулись к предательству Пьера. В прошлом они с Пьером воевали из-за разных взглядов на «Общество Мадемуазель» и духи, созданные Коко, но каждый раз им в итоге удавалось сохранить их дружбу. На самом деле Коко часто гадала, не влюблен ли в нее Пьер немного. Несколько раз он присылал ей букет ее любимых белых камелий, даже тогда, когда она выигрывала дело в суде.

Коко вспомнила тот день, когда они встретились впервые. Он был похож на красивую картину. Солнечный день на скачках. Ветер колышет красные, белые и синие флаги, всюду насыщенные цвета драгоценных камней, и все это в густом соленом морском воздухе на побережье Нормандии.

Пьер выглядел изысканно, высокий и стройный, с темными волосами и высоким лбом. Он всегда улыбался. Коко восхищалась его стилем – модный жилет, аккуратный галстук и пальто из светлой шерсти, шляпа-дерби слегка сдвинута набок. Но особое внимание привлекали его глаза, глубоко посаженные, с дружелюбными искорками и морщинками в уголках. И очень темные круги под ними.