– Если бы вся Франция продавалась, они купили бы Францию у самой Франции.

Тем временем противница Конде графиня де Суассон подговорила герцогов де Майена, де Лонгвиля и братьев Вандом устроить новый мятеж. Королева-мать с герцогом д’Эперноном и молодым герцогом де Монморанси, правившим в Лангедоке, примкнули к ним. На сей раз на сторону мятежников перешли гугеноты во главе с герцогом де Роганом.

В довершение всех бед в конце года у Анны Австрийской случился выкидыш.

Несмотря на то, что Анна Австрийская потеряла ребёнка, муж был необычайно внимателен и обходителен с ней. Но при дворе по поводу королевы уже начали злословить:

– Способна ли эта испанка родить наследника Его Величеству?

Хотя Людовику ХIII не было дела до сплетен, печаль жены значительно ухудшала его настроение.

В январе 1620 года Анна, вероятно, в результате выкидыша, снова серьёзно заболела: шестнадцать дней она металась в горячке, отказываясь принимать лекарства, а кровопускания только больше ослабили её организм. Пришлось обратиться к другим проверенным средствам – крёстным ходам и молебнам о здравии. Людовик перебрался жить поближе к жене, три дня и три ночи не отходил от её постели, плакал, не скрываясь, при всех, на коленях умолял Анну принять лекарство, лично готовил для неё всякие сладости. Возможно, именно эти проявления искренней любви вернули молодую королеву к жизни: она пошла на поправку. Однажды она взяла мужа за руку и осыпала её поцелуями. Как только стало ясно, что болезнь отступила, Людовик заказал светильники и изображения Мадонны из золота и велел отослать в церкви Нотр-Дам-де-Лорет и Нотр-Дам-де-Льес, которым принёс обеты.

Отношения Анны Австрийской с обер-гофмейстериной тоже потеплели. После отъезда её испанской свиты, и, особенно, Инес де ла Торре, королева очень скучала. В то же время, Мария де Роган, когда её госпожа болела, преданно ухаживала за ней. Как отмечают все современники, герцогиня де Люинь постепенно обворожила Анну, почти свою ровесницу. С некоторых пор они стали неразлучными подругами. Под влиянием герцогини де Люинь молодая королева быстро выучила обычаи своей новой родины и овладела искусством флирта, хотя испанское воспитание не позволило ей дарить поклонникам нечто большее, чем простые улыбки. А Мария старательно училась у своего мужа хитросплетениям дворцовых интриг. Как показало будущее, она оказалась очень способной ученицей. С помощью своей обер-гофмейстерины королева также завязала отношения с высшей аристократией и начала энергично наполнять свой двор вместо испанок жёнами занятых на королевской службе дворян.

– Анне Австрийской принадлежит заслуга воссоздания «дамского двора»… где мужчины уже не господствовали над женщинами, – утверждает В. В. Шишкин в своей статье «Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI-XVII веках».

Теперь во Франции не было человека влиятельнее, чем Шарль де Люинь, не было дамы, более обласканной государыней, чем Мария де Роган. Эти двое фактически управляли страной.

В середине мая на Королевской площади устроили «карусель». Людовик ХIII участвовал в одном из конных состязаний и снял пикой три кольца. Он собирался поблагодарить Плювинеля, своего учителя верховой езды, но тот направил его к ложе Анны Австрийской: королева должна была вручить победителю золотое кольцо с большим бриллиантом. На её глазах заблестели слёзы радости, когда муж поднялся по ступенькам, заключил её в объятия и поцеловал под ликующие возгласы присутствовавших. Вдобавок, Людовик XIII сочинил «Песнь Амарилли» (музыку и стихи), в коей простодушно выразил свои чувства к жене: