– Мой миньон! (То есть, фаворит).

Когда же ему становилось совсем грустно, он собственноручно выпекал свои любимые марципаны, всегда поднимавшие ему настроение. А ещё собирал отряд из столь же юных, как и он сам, шалопаев и устраивал налёты на кладовую с вареньем.

Из предосторожности Мария Медичи не позволяла отпрыскам родовитых семей, таких, как Роганы, Гизы, Монморанси, Ларошфуко приближаться к её сыну. Наоборот, Клод Дюлон, историк и хранительница архива Версаля, нашла свидетельство о привязанности Людовика к кучеру Сент-Амуру и псарю Арану. За внимание монарха с ними соперничал Шарль д’Альбер, сеньор де Люинь, сын захудалого дворянина из Прованса, который был старше короля на 23 года. В своих «Мемуарах» кардинал Ришельё рассказывает о нём следующее:

– Его отец – капитан Люинь – был сыном мэтра Гийома Сегюра, каноника кафедрального собора в Марселе. Он прозывался Люинем по названию дома, принадлежавшего этому канонику и расположенного между Эксом и Марселем, на берегу реки Люинь. Он взял себе имя Альбер по матери, горничной каноника.

Ришельё немного преувеличивал: Люинь не был случайной фигурой при дворе. Будучи крестником короля Генриха IV, он начал придворную карьеру пажом. От отца Шарль унаследовал титул маркиза д’Альбера, а в приданое его матери входили имение Брант и Кадне – островок на Роне, и два его младших брата Оноре и Леон стали называться господин де Брант и господин де Кадне. Все трое были честолюбивые красавцы, ловкие, пронырливые, и не останавливались ни перед чем, чтобы преуспеть.

– Их тесный союз вызывал всеобщее уважение, – продолжате Ришельё, – король определил их на службу к дофину, и тот проникся к ним доверием за старательность и ловкость, с которой они дрессировали птиц.

Так, благодаря общему увлечению соколиной охотой, завязалась дружба между юным королём и Люинем. Однако Людовик нашёл в нём не только друга, но и советника, и союзника, и отца. Некоторые историки, которые любят найти «грязь» там, где её нет, намекают, что между королём и его «распорядителем кабинета птиц» были очень близкие отношения. Хотя при дворе последний не раз был замечен в любовных историях с самыми красивыми женщинами Франции.

Что же касается вдовы Генриха IV, то французская писательница Мишель Кармона в своей книге «Мария Медичи» утверждает:

– …холодная в смысле темперамента королева-мать мало интересовалась плотскими утехами.

Тем не менее, в числе её любовников называли герцога д’Эпернона и красавчика Франсуа де Бассомпьера, генерал-полковника швейцарцев.

Правда, сам Бассомпьер уверял:

– Приятнее говорить об этом, нежели действовать.

Он был человеком весёлым и не лез за словом в карман. Тем не менее, при несогласиях, возникших между Марией и её сыном, принял сторону короля и немало содействовал низвержению флорентийки, получив за это не только маршальский жезл, но и став затем посланником в Испании, в Швейцарии и в Англии.

Впрочем, только супруги Кончини, которых Мария Медичи привезла с собой во Францию, пользовались её неизменным расположением.

Флорентийский дворянин Кончино Кончини провёл довольно бурную молодость, быстро спустив отцовское наследство на шлюх и кутежи. Затем занялся мошенничеством и платным развратом, за что несколько раз сидел в тюрьме. Кроме всего прочего, подвизался в театре на женских ролях. Но дядя всеми правдами и неправдами помог ему стать шталмейстером (конюшим) Марии Медичи. Рассказывали, когда перед отъездом собутыльники спросили Кончини, что он ожидает от своей поездки в Париж, тот ответил:

– Удача или смерть!

Ещё на корабле он очаровал Леонору Галигаи, любимую камеристку королевы, и на берег в Марселе они сошли уже помолвленной парой. Леонора была дочерью кормилицы Марии Медичи и плотника, по характеру «приятная и забавная», маленького росточка, почти карлица. Королева всегда прислушивалась к её советам и между собой они были на «ты». Только Леонора знала, как удовлетворить неуёмную страсть своей царственной подруги к драгоценностям. Главная камеристка продавала высокие должности, за взятки «отмазывала» виновных от суда и брала деньги за аудиенцию у королевы. Естественно, часть суммы Леонора оставляла себе. Но главным фаворитом Марии Медичи был Кончино Кончини. Самое интересное, что его законная супруга, якобы, всё прекрасно знала и, как утверждали злые языки,  являлась активной стороной «любовного треугольника». В 1610 году Кончини приобрёл маркизат Анкр, а в 1613 стал маршалом.