Я только поморщилась.

Когда мы вошли в мои покои, Ромул серьезно сказал, заглядывая в мои глаза:

– Давай договоримся так, моя девочка, больше никаких визитов в мои покои. За тобой постоянно следят люди брата, и не только они. И чтобы больше никаких скоропалительных обещаний без моего ведома!

Немного подумав, я кивнула, соглашаясь с новыми правилами.

Действительно, в том, что император застукал нас, моей вины больше всего, трудно это отрицать. Мысль о слежке мне даже в голову не пришла.

Тем временем, он завернул не в спальню, а в…

Кто распорядился насчет горячей воды?

За то время, что нас не было, ванна из крашеной меди в моей купальне наполнилась исходящей паром водой.

Ромул приглашающе махнул мне рукой, сам уже забравшись в горячую, даже на вид, воду.

И в лице не изменился, не обварится?..

Впрочем, этой заразе все нипочем, вон, только недавно в отключке валялся, и вот, пожалуйста.

Я присоединилась к нему, и он тут же утянул меня к себе на колени. Крови не предложил, а сразу положив мои руки на бортики ванны, начал гладить и дразнить мое тело, ища чувствительные точки, и, как ни странно, находил их почти с первого раза. Я и сама о них не подозревала до сегодняшнего дня…

Прислушалась к себе. Было… Приятно.

Что он затеял? Зачем все это?..

Но вопросы эти лишь прошли по краю затуманенного сознания… Я уже и сама хваталась за его руки, направляя их туда, где было приятнее всего, мои глаза блаженно прикрылись.

Сам он уже давно дышал, как загнанный зверь. Вот, его терпение истощилось, и он перевернул меня, нависнув сверху.

Прямо мне под нос ткнулась глубокая, сочащаяся кровью, царапина на его шее, и я не сдержалась, припала к ней жадно губами…

Одновременно с этим произошло сразу несколько событий. Он вошел в меня и тут же, выплескиваясь, содрогнулся в оргазме. Его чувства через кровь передались мне, и я закричала в голос, выгибаясь в сладкой судороге острого, награни боли, наслаждения.

Глаза мои были открыты, и я увидела, как он, чуть отстранившись назад, смотрит на меня… Его взгляд метался по моему лицу и телу, словно пытаясь охватить меня одновременно всю, на губах застыла улыбка блаженства и торжества.

Я сглотнула, приходя немного в себя. Он обмяк, но все еще был во мне…

Стало жутко неловко, и я предприняла попытку вылезти из воды, чтобы потом потихоньку сбежать, но Ромул меня не пустил, выжидательно заглядывая в глаза.

– Вода остыла,– солгала я, чтобы не сознаваться в позорном трусливом желании спрятаться подальше от этих проницательных серых глаз.

– О… Мы только начали…– многообещающе протянул он, заставляя меня вжаться лопатками в бортик.

Вот влипла-то!..

Ромул не отпустил меня, даже когда полностью выбился из сил.

Вцепился, как клещ, и даже во сне не разжал крепких объятий.

Так и лежала я, придавленная его телом, почти до рассвета, разглядывая полог над своей кроватью.

Эта ночь на многое открыла мне глаза… Может, не такой он и циничный засранец, каким кажется с первого, второго и даже третьего взгляда?..

Я посмотрела на его безмятежную улыбку во сне. Пальцем невесомо обвела черты лица, зарылась в мягкие, чуть вьющиеся волосы, чтобы в испуге отпрянуть.

Нет! Нельзя пускать его в свое сердце! Он обманет, бросит, изменит, предаст, как только я ему надоем.

Решительно я выползла из-под его тела, и, тихонько одевшись, вышла вон.

Чертыхнувшись, вернулась, и, накрыв его одеялом, пошла уже в библиотеку.

Когда я уходила, выражение его лица не изменилось – он улыбался…

Изабелла.

До официальной свадьбы еще две восьмицы, а народу в столицу уже понаехало столько, что большие залы дворца едва вмещали всех посетителей.