– Сел, наверное. Живот болит, теть Свет.

– Что такое, может ты голодная? Или съела, наоборот, что не то?

– Я беременна, теть Свет.

– Бог ты мой! За что же это тебе всё, – заплакала Светлана.

– Что всё? – Рита посмотрела на Светлану провалившимися глазами.

– Маргоша, мама умерла…

Даже на соседней улице у прохожих пошли мурашки по телу, когда раздался этот звук. Рита выла как волчица. У Светланы не находилось слов, чтобы как-то успокоить девушку. Она плакала вместе с потерявший родных Ритой и только поглаживала её по спине. Рита уткнулась в подушку и продолжала плакать уже тише, но не менее горько.

Толик заглянул в дверь, взглядом спросил у Светланы, мол чего тут? Светлана махнула рукой, Толик скрылся за дверью.

Немного успокоившись, Светлана стала осматривать комнату, не переставая гладить Риту.

– Эти шторы я шила для мамы сто лет назад. А покрывало она купила уже с большой получки недавно. Маргоша, мы с мамой тебе постельное белье сшили, типа, в приданое.

Всхлипы усилились.

– Ладно, пойду я, ты отдыхай. А завтра займёмся похоронами. Может, мне позвонить знакомой, она тебе, раз такое дело, аборт без очереди сделает?

– Какой аборт? – вскинулась Рита. – Я буду рожать. Моя девочка— единственный родной человек! Не смейте мне такое говорить!

– Я же как лучше хотела, – Светлана опустила голову, но тут же перешла в атаку – Вот именно, что единственный, кто тебе поможет, ни образования, ни денег! Ты тоже уж, орёшь тут на меня. Я, между прочим, тебе не чужая, на моих глазах выросла. – Светлана поднялась с дивана, видно было, что она оскорбилась от слов Риты.

– Извините, теть Свет. Спасибо, что заботитесь, но аборт я делать все равно не буду. Академический возьму, до родов поработаю, а там видно будет. Надеюсь, Наталия Васильевна меня не выгонит с животом.

– Ну, как знаешь. – Света ушла.

Рита встала, попила, прямо из крана, плеснула в лицо холодной водой. Накинув джинсовую курточку, она вышла на улицу.

Вечереет. Дети уже не шумят на площадках, кое-где, кучкуется молодёжь, звучит музыка. Рита пошла к реке. Здесь, на берегу, они с Сергеем сидели после выпускного. А теперь, от него осталась маленькая "запятая" внутри Риты, единственное, что держит её на этом свете. Волны медленно набегают на каменистый берег, их шелест успокаивает.

Рита легла в траву. Звезды ещё видны, но низкие тучи сгущаются, наплывают из-за реки. Начал накрапывать мелкий дождь.

– Мамочка, я не успела тебе сказать, что жду ребёнка. Но ты же оттуда всё видишь, да?

Слезы смешиваются с каплями дождя, стекая тёплыми струйками по щекам.

Вдруг, резкая боль пронзила низ живота, Рита вскрикнула, свернулась калачиком, боль пульсировала, ослабевала и накатывала с новой силой. Дождь хлестал уже во всю, а Рита каталась по траве, прижимая руки к животу.

– Не-е-е-т! Я не могу её потерять!!! Помогите!!! МАМА!!!

Крик потонул в грохоте грома…

– Оля, иди принимай, бомжихи – это как раз твой профиль, – хихикнула медсестра в коротком халатике, с густо намазанными тенями и подведенными глазами.

– Ох, Ленка, тебе лишь бы поскалиться. – полноватая, немного косолапая, но с добрым открытым лицом Ольга поспешила в приёмный покой.

– Че, правда бомжиха? Чего с ней?

Фельдшер "скорой" развалился на кушетке в притворном обмороке.

– Оля, ты сражаешь меня наповал!

– Вы че, все с ума посходили сегодня? Может на Солнце бури какие магнитные, всё шутют и шутют. Я тебя русским языком спрашиваю, Рашид, бомжиха или че?

– Русским она языком, видите ли. Сама же сказала: Рашид, значит и говори со мной на татарском. – Рашид величественно сел на кушетке, подогнув под себя ногу, на манер восточного султана.