Георг VI считал, что вид колючей проволоки, которой был окружен замок в целях военной безопасности, может ранить детские души и навсегда лишить их ощущения свободы. Ему хотелось найти для дочек такие развлечения, в которых участвовало бы как можно больше местных жителей и слуг. Поскольку принцессы и сами обожали наряжаться, петь, танцевать и представлять в лицах других людей, постановка домашних спектаклей оказалась прекрасной идеей.

Репетиции всегда проходили весело и занимали много времени. Король принимал в них самое живое участие и вместе с принцессами совершал рейды по заброшенным уголкам замка в поисках “старого барахла”. Старинный замок, как водится, был кладезем милых детям “сокровищ”. Однажды для музыкального сопровождения спектакля король даже разрешил дочерям пригласить на праздник оркестр Королевской конной охраны.

Сценарии для спектаклей писал школьный учитель, а представления проходили в зале Ватерлоо перед аудиторией в несколько сот человек.

Конечно, подобные праздники оживляли полную тягот военного времени жизнь и актеров, и зрителей. Под конец все с удовольствием хором пели Рождественские гимны, да и король с королевой иногда не могли удержаться и начинали во весь голос подпевать.

В возрасте семнадцати лет до боли застенчивую принцессу Елизавету ждало очередное, обязательное для будущей королевы нелегкое испытание: первая официальная обязанность, которую ей пришлось выполнить самостоятельно. Войдя в должность почетного полковника гренадерского гвардейского полка[15], принцесса отправилась на военный полигон Солсбери-плейн, чтобы впервые в жизни провести инспекцию войск.

“Что мне делать с сумочкой во время парада?” – сев в машину, дрожащим голосом спросила принцесса фрейлину матери леди Делию Пил. За первым вопросом последовали другие. Прищурив глаза, леди Делия оглядела принцессу: Елизавета была бледна как смерть, видно, нервы девушки не выдерживали напряжения. “Еще немного, и она упадет в обморок!” – подумала фрейлина, быстро пошарила у себя в сумочке и протянула принцессе леденец – последний оставшийся у нее от ежемесячного рациона. “Положите под язык, Ваше Высочество, и сосите его, только медленно. Это успокоит нервы и расслабит мышцы живота”, – погладив Елизавету по плечу, сочувственно проговорила леди Делия.

Леденец подействовал. Принцесса вышла из машины и прошла вдоль строя солдат с таким уверенным видом, будто всю жизнь только тем и занималась, что инспектировала войска. Вот батальон, чеканя шаг и на ходу отдавая ей честь, промаршировал мимо, и Елизавета застыла на месте, прижав сумочку к боку. Уроки королевы Марии не пропали даром – пока солдаты маршировали по полигону, принцесса стояла не шелохнувшись.

По дороге обратно они проезжали Стоунхендж[16], и Елизавета, еще не видевшая знаменитое мегалитическое сооружение, спросила, могут ли они остановиться и осмотреть достопримечательность.

“Нет, этого в нашем расписании нет”, – отрезала леди Делия и несколько смягчила отказ, напомнив принцессе, что люди государственные с детских лет принадлежат себе в очень малой степени.

После окончания войны принцессы вернулись в свои комнаты в заднем крыле Букингемского дворца. И опять адаптироваться к новой жизни оказалось крайне сложно. Привыкшие к просторам Виндзорского парка, живые и игривые как котята, девушки задыхались в пыльных залах.

Правда, иногда им все же удавалось ненадолго вырваться на свободу. В День Победы, 8 мая 1945 года, девятнадцатилетняя Елизавета и Маргарет, которой минуло четырнадцать, в большой компании друзей выбежали из дворца и смешались с толпой. С ними были кузина принцесс Маргарет Эльфинстоун, дядя Дэвид Боуз-Лайон, королевский шталмейстер