Три дня.

Ксандр тяжело посмотрел на Бэзила. Тот, чуя вину, потупился, хотя виноват был лишь в том, что Ксандр не слишком хорошо охранял свои тайны и заметал следы. Кто, ну кто мог предположить, что королеву понесет в Красную башню? С тем же успехом можно было ждать ее в портовом борделе или в хижине лесника…

– Да, солдаты послали весть. Вернее не они, а егеря. Те поговорили с деревенскими по обе стороны тракта, и какой-то припозднившийся с ночи пьянчуга вспомнил, что видел черного гракана. Всадник приземлился за селением, накормил зверя и был таков. Улетел в сторону границы с Хартом.

– Если у Аспида хотя бы перо выпадет, я вырву у этого мага сердце!

Кубок с грохотом врезался в стену и отскочил к ногам Бэзила.

– Дон Сандро, – тихо сказал Бэзил, – тебе бы поспать.

– Векси. Я убью его. Он забрал у меня зверя, он чуть не убил мою женщину.

– Ну, кралева, слава богам, в безопасности…

Бэзил коротко кивнул, спрашивая дозволения уйти на свой пост, и Ксандр махнул рукой, отпуская.

Он уже сожалел о той вспышке ярости, когда, узнав о том, что Лиера летала в Красную башню и успела поговорить с умирающей Полин, чуть не пробил головой Бэзила замковую стену. Верный гуард был не виноват. Откуда ему было знать, что Полин там!

Стражников, которые тогда охраняли королевские покои и сопровождали к нему (а после и в тюрьму) Полин, он отправил в Амарт, дабы не мололи языками. И даже самолично бросил изодранный плащ у провала, чтобы навести тумана.

Ксандр прикрыл глаза, вспоминая, с чего все началось.

С Джастина.

Все дерьмо в его жизни начиналось с Джастина.

Год назад, тронный зал, Литавия

– Он испугается, нагадит в свои шелковые штаны и развернет караваны! – Джастин кружил по тронному залу, словно подбитая птица – мерял его шагами из конца в конец, а белая мантия волочилась вслед за ним как ощипанный хвост. – Яков Хромой – трус.

– Зато он не любит магов еще больше, чем ты, – невозмутимо заметил Ксандр и закинул в рот прозрачную виноградину. Ему хотелось оказаться где-нибудь подальше от нервного родича, желательно в охотничьем домике в компании кружки пива и пары грудастых дочек егеря.

– Знаю, знаю… Только толку в том? Если Академия пригрозит ему полной опалой, то Хромой станет шелковым. Он может сколько угодно вопить о том, как ненавидит паскудников в мантиях, но половину любовных зелий скупают в Лиссе его люди. А вторую половину – они же, но под личинами.

– А ты предложи Якову нечто ценнее волшебных примочек, – Ксандр отщипнул еще ягоду, но передумал есть и просто раздавил ее в пальцах, так что сок брызнул на ступеньки около трона, на которых он и сидел.

– Что я могу ему дать? Отец оставил от казны решето. Старый упрямый козел! Я уже семь лет латаю эти дыры, делая вид, что Литавия по-прежнему блистательна. Но это не может продолжаться вечно. Если Хромой испугается магов и обрежет торговлю, то без караванов мы одичаем за год. Бароны начнут грызть друг другу глотки – им некому будет сбывать вино, а гильдия оружейников раздаст мечи портовой голытьбе, и те…

– Придут к нам. Немножко подраться.

– Сандро, ты бываешь серьезным? – Джастин остановился и нахмурился еще больше.

Ксандр приподнял бровь и вздохнул. Он ненавидел, когда Джастин называл его амартским детским именем. Тот знал об этом и все равно называл.

– А мне-то зачем быть серьезным? Это ты у нас величество, а я – Грошовый герцог и могу себе позволить что угодно. Шлюх, вино, хорошую драку. Ну и казаться дураком…

– Почему ты заговорил про Хромого? У тебя есть план?

План существовал, но такой смутный и туманный, что его и планом назвать было трудно. Где-то в в конце пути, по завершении, сияла рубинами корона Литавии. На его, Ксандра, голове.