Терять магичку было нельзя – со следующей может так не повезти, да и под носом Академии провернуть второй раз такой фокус не получится.

Ближе к ночи за короля Джастина и его супругу подняли круговую серебряную чашу с лучшим вином. Ксандр лишь сделал вид, что коснулся губами вина, и передал чашу дальше.

Внутреннее звериное чутье рычало и кололо ребра, что этой ночью не следует ни пить, ни спать. Потому что всех их ждет нечто…

Он еще раз осмотрел зал. Кто? Кто ударит первым и откуда?

Тармель, низко склонившийся к Элизе…

Джастин, поверх кубка цепко осматривающий гостей…

Гектор, мрачный, как зимний медведь…

Маги, рискнувшие пойти против воли короля и не оставшиеся на празднество…

Бледная как снег Полин, ждущая в соседнем крыле…

В дверях зала мелькнула тень. Слишком мелкая, чтобы быть опасной. Ксандр присмотрелся.

Кот. Большой и серый. С рваным ухом и воровской мордой. Он, не привлекая внимания и ни на кого не оборачиваясь, прошел за спинами гостей. Сел. Осмотрел всех, чихнул беззвучно и презрительно, словно все, кто здесь был, не вызвали у него доверия. Потом заметил глядящего на него Ксандра.

Наклонил голову и прищурил глаза.

Ксандр приподнял бровь, ожидая, что кот вытворит дальше, но тут раздался слаженный хор голосов – королевской чете пора было подниматься в свои покои.

Джастин подал руку юной королеве. Та легко и грациозно поднялась и снова улыбнулась – мягко, как влюбленная женщина.

– Да здравствует королева! – грянуло со всех сторон.

Шум стих, их величества медленно и торжественно скрылись за услужливо распахнутыми дверьми. Ксандр осмотрелся в поисках кота, но тот исчез – так же тихо, как появился.

Гости выпили по кругу большую чашу с белым вином за то, чтобы ночь принесла плоды, и отправились дальше бражничать. Тармель с Элизой под благовидным предлогом спустились в сад, Гектор перестал изображать из себя любезного брата и мрачной тучей ушел к себе в покои.

Ксандр цапанул за локоть дочку кого-то из дальних баронов и, пользуясь ей как прикрытием, покинул праздничный зал. Баронесса оказалась веселой, смешливой и соблазнительной. Особенно остро это чувствовалось после почти месячного общения с Полин, когда каждый день он был словно канатоходец.

Кокетливый взмах ресниц баронессы отгонял глухую тоску. Она явно намекала на большее, и он даже не возражал. Потому что ему нужно было идти в покои королевы, к магичке, а он не хотел.

Не хотел так сильно, что использовал любой предлог, лишь бы задержаться. Как трусливый песчаный пес, который охотится только в стае и в сумерках.

Баронесса смеялась, соблазнительно подставляла плечо и шею для поцелуев, а Ксандр все мрачнел, осознавая, во что влип.

– Герцог, свадьба короля вас так огорчила? Право слово, давайте я вас утешу. О вас мне шептали такие вещи, что я наверняка тоже почувствую себя невестой в первую брачную ночь…

– И кто распускает обо мне слухи? – отстраненно поинтересовался Ксандр, целиком занятый своими мыслями.

– Говорят всякое, но я не прочь проверить лично. Знаете, это как легендарный меч рыцаря Свидора. В детстве я о нем слышала столько историй, а потом, когда мы гостили в Сумеречной Марке, в одном из храмов мне его показали. Он оказался невзрачный. Старый. Ржавый. И короткий, – с притворной скорбью закончила баронесса. – И если вы… Что это? Я думала, что магические огни будут позже, и не успела сходить за накидкой…

Грохот со стороны королевской опочивальни все сначала приняли за праздничный салют. Потом к грохоту присоединились крики, и все гости, едва не сшибая друг друга, рванули в сторону королевских покоев.