– Пожалуй, я пойду с ней, – я сделала шаг вперед, и встала рядом с женщиной.

– Ну вооот, – обиделся мужчина из «Ада», – почему все постоянно выбирают эту дверь… у нас же так весело.

Мне даже стало жаль его.

– Ты еще можешь поменять решение, – сказал мужчина в очках, пронизывая меня взглядом.

– Пожалуй, нет, – сказала я.

– Все, хватит ее заманивать. Если вас что-то не устраивает, может пора сменить отдел маркетинга, – сказала женщина и, взяв меня за руку, приветливо улыбнулась.

– Ну что, Два, ты готова? – ласково сказал она, и на мое согласие открыла дверь. Мы вошли с ней в «Рай».

Который оказался очередным длинным коридором…

– Не сердись на Архе, – сказала она, видимо, имея ввиду, этого мужчину за партой, – до повышения, он раньше сидел в отделе Богохульств. Это очень важный и большой отдел. Его работа заключалась в регистрации каждого обращения к Богу. Бывало, обращений было так много, что бедняга даже отлучиться в туалет не мог.

– Но зачем это? – мне нисколько не было его жаль.

– Каждый раз, когда ты произносишь имя того, кого нельзя называть всуе (если вы не поняли, она говорила о Боге), то оно автоматически регистрируется системой как мольба о помощи и ставится в очередь. Другое отделение этого отдела потом должно проверить каждое обращение. И поэтому, из-за таких как ты, – я клянусь, в глазах этой женщины на секунду появилась всепоглощающая ненависть ко мне, доли секунды и она снова вернула себе милый вид, – пока наши создания изучают все просьбы, они могут опоздать к действительно важной мольбе. А потом все эти фразочки: его нет, он не существует и прочие обиды, вплоть до отказа от религии. И что в итоге? Отдел религии лишается своей премии! А все почему? Тут то мы и возвращаемся к твоим фразам. А вот, кстати, и он.

Она указала рукой на прозрачную стенку, за которой бегал безумный мужчина. К нему одновременно из сотен труб вылетали бумажные записки, на компьютере за одиноким столом виднелась открытая электронная почта с ежесекундными уведомлениями о приходе новых сообщений, а вокруг было расположено десятка три различных телефонов, постоянно звонивших.

– Больше, больше Богохульств, мне нужно больше! – кричал он, одновременно ловя бумажки и держа в руках телефонную трубку.

– Как видишь, новый сотрудник очень любит свою работу, – сказала она и мы пошли дальше.

И чем дальше мы шли, тем больше было прозрачных кабинок, за которыми сидели разные… как она их назвала, создания? Помимо людей тут были антропоморфные животные, говорящие цветные сгустки непонятных субстанций, просто летающие нечто очень маленьких размеров. И все они усиленно работали. Значит, это и есть Рай?

Наконец, эта женщина завела меня в одну из очередных комнат за прозрачной стенкой.

Это был просторный зал, в центре которого сидела обычная тетка, знаете, такая бухгалтерша с вашей работы, и курила одновременно три сигареты и одну сигару! Она усиленно била по клавишам древнего компьютера времен моей бабушки. Увидев нас, она подняла голову, и, вытащив сигару изо рта (а сигареты нет), сказала:

– Ох, милочка, ты даже не представляешь, куда ты попала. Один день в нашей психушке, и ты поймешь, что лучше бы выбрала вторую дверь, – сиплый голос, насквозь прокуренной гортани, больно ударил по уху.

– Мне кажется, нет ничего хуже вечного избиения плетьми, – сказала я, оглядываясь по сторонам.

– А кто сказал, что вечного? – невозмутимо ответила она, – ну побили бы тебя немного, зато потом одно сплошное веселье.

– Это правда? – я посмотрела на милую женщину, что привела меня сюда.

– Не слушай ее, – мило ответила она мне, – хорошо там, где нас нет. Они там тоже заняты делом.