– Я бы в задницу вам запихнул вашу самоуверенность, милорд, – ласково улыбнулся Райсен, но глаза его не улыбались. – Тем более, что такой случай мне сейчас представится. Извольте пройти к кузнице.

Вардис равнодушно пожал плечами и медленно двинулся через двор. Странно, только оказавшись в плену он научился получать удовольствие от обычных в общем-то вещей, таких, например, как утренняя прогулка.

В Гофосе действительно не было пыточной. Равнинные земли, принадлежащие Короне, вообще отличались определенной уникальностью – центральный вроде бы город Гофос на деле был лишь большой, дурно укрепленной крепостью, куда лорд-кастелян, назначенный еще прошлым королем, с семьей приезжал раз в год, роль своеобразной столицы выполнял Тэльк – мелкий, неудобно расположенный – почти на самой границе степей, но отчего-то весьма любимый лордом-кастеляном город. В нем ютились ремесленники, несли службу солдаты, вели свои счета сборщики налогов, трудились в застенках палачи. В последние пять лет там даже было построено два храма, в то время как часовня Гофоса пришла в запустение. Только одно оправдывало армию Линеля, направившуюся к Гофосу вместо Тэлька – скромные размеры. Даже собственная армия кастеляна, собравшаяся для присоединения к Сильвберну, вынуждена была остаться за пределами города. Всю королевскую рать мог укрыть только Гофос.

За неимением в Гофосе различных удобств, армии под управлением Молдлейта приходилось обходиться тем, что есть. Спать вповалку на лошадиных попонах, питаться корнеплодами, отнятыми у крестьян, стоять в очереди в нужники – опасаясь эпидемии Даггард строжайше запретил справлять нужду по углам. А роль пыточной временно отвели кузнице, весьма удручив этим кузнеца – кряжистого детину, стоящего в углу, сложив руки.

– Выметайся, – Райсен был вежлив, как истинный лорд.

Кузнец коротко кивнул и вышел. Вид у него был недовольный, и Вардис его понимал – только разложил инструмент, настроился на работу, и тут на тебе, приходит какой-то хлыщ, велит тебе проваливать, а потом, пожалуй, еще и грязь за собой оставит…

– Я смотрю, вы в благодушном настроении, милорд?

– Что? – Вардис недоуменно взглянул на Райсена.

– Вы ухмыльнулись. У вас хорошее настроение?

– А с чего бы ему быть плохим? – Вардис широко улыбнулся. – Лето, утро, птички поют…

И правда, какая-то птаха бодро зачирикала откуда-то сверху.

Райсен отвернулся и заходил по кузне. Вардис видел – лорду немного не по себе: он решился сделать по-своему, но боялся. Боялся Молдлейта, хотя ни за что бы в этом не признался, боялся Моэраля. И Вардиса, славного своей жестокостью, тоже боялся, небезосновательно, честно говоря. Что-что, а мстительность лорд Кантор считал достоинством – не недостатком. Если бы Райсен немедленно приступил к пыткам, он мог бы скрыть свой страх, но он заговорил, и Вардис вычислил его слабость.

– Видят боги, милорд, мне не хотелось бы причинять вам боли.

Вардис молчал. Ему было интересно, как много рыжий скажет, прежде чем перейдет к пыткам. Райсен немного подождал, понял, что ответной реплики не дождется, и продолжил:

– Нам ни к чему ссориться. Все мы прекрасно знаем, что Даггард выдаст вас Холдстейну. Война войной, но мести правителя Вантарры никто из нас не хочет, а это, согласитесь, весьма вероятно, учитывая отношение к вам Моэраля. Получается, мы, армия короля, захватив приспешника узурпатора… не получаем за это ничего. Держим вас у себя, кормим. И все. Вы бы поступили так, попадись вам в руки, скажем, Молдлейт?

Вардис лишь насмешливо улыбнулся. К чему слова, все и так понятно. Когда к тебе попадает приближенный твоего врага, глупо церемониться. Нет, Моэраль не был щепетилен в таких вопросах, а Вардис так вообще не утруждался рассуждениями. Вся известная пленнику информация была бы выбита из него в первый же день, а уж насилием или уговорами – это как получилось бы.