– Так вы изволили пытать моего союзника, милорд?

У самой змеи не вышло бы прошипеть лучше, чем это сделал Моэраль.

Райсен кивнул.

– Я поступил как должно.

Он бы добавил что-то еще, но Моэраль не имел намерения слушать. Повернувшись к Молдлейту, он холодно сказал:

– У нашего договора появился еще один пункт. Вы выдаете мне лорда Хорти Райсена.

И тут Молдлейт кивнул. Моэраль, ожидавший отказа, открыл было рот для возражений… но события понеслись вскачь.

Райсен, с момента входа Вардиса в кабинет по-видимому опасавшийся чего-то подобного, бросился к окну. Сунувшийся было к двери Сольер, ожидавший, что Хорти бросится к единственному выходу, грязно выругался. Ирвинделл устремился было бегущему лорду наперерез, но времена его молодости прошли – беглец оказался намного более резвым. Швырнув под ноги метнувшемуся от двери стражнику стул, он одним махом взлетел на подоконник, примеряясь прыгнуть на крышу ближайшего сарая… и был буквально сбит на пол врезавшимся в него Вардисом.

Райсен попытался бороться. Его рука скользнула к перевязи с мечом, но лорд Кантор оказался проворнее. Левой рукой он перехватил запястье соперника, взвыв от боли, а правой нанес ему удар в лицо. Брызнула кровь, Хорти нечленораздельно вякнул, а Вардис уже занес кулак для второго удара.

– Я забыл вас предупредить милорд, – с деланным сожалением произнес он. – Я не умею прощать обид.

И нос Райсена звучно хрустнул, встретившись с костяшками лорда Кантора.

Спустя десяток минут северяне оставили за собой ворота Гофоса. Моэраль и Вардис шли рядом, в шаге позади топали Ирвинделл и Сольер, не пожелавшие ехать верхом, как и их король оставившие коней на попечение следовавшей за ними охраны. Хорти Райсена со связанными руками везли позади, накинув плащ ему на голову: Молдлейт обоснованно опасался волнений в своем войске – люди Райсенов составляли в нем едва ли не одну пятую часть и вряд ли бы дали увезти своего командира в плен.

Как Даггард будет объясняться с ними потом, Моэраля не волновало.

Вардис широким шагом спешил навстречу свободе, баюкая левую руку. От короткой схватки с Райсеном на бинте проступили пятна крови, что ничуть не мешало лорду Кантора выглядеть счастливым. Вполголоса, чтоб было слышно только Моэралю, он объяснял:

– Я очень рад, что ты приехал. Признаться, мне жутко надоело сидеть взаперти. Сначала меня держали в тюрьме, уже потом, когда Молдлейт отобрал меня у Райсена, поместили в комнате, но, знаешь, мне кажется, я весь настолько пропитался запахом подземелий, что не выветрить и за год. Пытал меня Райсен. По-хорошему, я понимаю его – я ж просто кладезь информации. Сволочь, вырвал мне два ногтя…

– Ты много ему сказал? – Холдстейн не скрывал волнения. В эти минуты он впервые в жизни жалел о своей предельной откровенности с другом и весь сжимался в ожидании ответа.

– О-о-о, – Вардис был доволен. – Такого обилия сведений он от меня не ожидал. Я прямо фонтанировал. Все рассказал: и о том, что Кэшора ты знать не знаешь, и о том, что шпионы в столице у тебя есть, и даже не один, а кое-кто в королевском совете и вовсе только твои приказы исполняет, – и, увидев, как побледнел Холдстейн, тоном знатно пошалившего мальчишки добавил. – Эринн, например.

– Что? – Моэраль удивленно вскинул брови. – Эринн?

– Именно, – Кантор лучился довольством. – Уж не думал ли ты, что я выдам им тебя с потрохами? Брось, во-первых, я не знаю всех твоих дел. И имя шпиона твоего, кстати, тоже не знаю. Я, конечно, сказал и немного правды, ну, ты понимаешь, чтобы проверили и поверили. Сказал про Арну – что это она привела тебе армию, рассказал про предательство Смони – что это был твой план. Они и так бы узнали, да и информация не так ценна… А вот про остальное я наврал. И, судя по гонцу, которого Райсен вечерком после нашего разговора отправил прочь из замка, очень скоро Линель будет осведомлен о всех твоих делах.