Встав, я гордо поднял голову и оглядел зал и присутствующих. Сочувствие я увидел в лице только лейтенанта Саммерса. Но вдруг я вздрогнул, увидев еще одного человека, чье мнение для меня было важно. Человека, которого я безмерно уважал и ценил. Полковник Джеймс Стар, мой первый командир, заменивший мне отца, так же присутствовал здесь, сидя в дальнем углу зала.

Встретившись со мной глазами, полковник посмотрел на меня так, что мне стало стыдно и больно. В его глазах читалось понимание. Именно понимание, а не осуждение. И еще чувствовалось, что он чем-то разочарован. Он отвел взгляд, сделав вид, что слушает соседа. Я, чувствуя воодушевление, обратился к суду:

«Уважаемый суд! Мне нечего больше добавить. Мои друзья погибли. Я тоже должен был погибнуть вместе с ними. Но по воле случая мне удалось выжить. Да, я виновен. Но виновен лишь в том, что не погиб вместе с ними. И теперь целью моей жизни будет месть тем, кто виновен в гибели лучших из людей. А также память. Да, мой долг теперь хранить память о них, героях, которые погибли в том бою. Пройдут годы, они сотрут все следы того сражения, но имена и лица моих друзей я не забуду никогда. Уважаемый суд, я признаю, что, действительно напал на генерала Майерса. Но причиной тому было то, что генерал не сожалел о потерях. Я это увидел в его глазах, когда, будучи в штабе, рассказал ему о том, как погибли мои люди. Он отнесся к этому с пренебрежением и без интереса. Своим поведением он надсмехался и оскорблял память героев. Это и вывело меня из себя. И если теперь мне за содеянное надлежит нести ответственность, то знайте, я не жалею о произошедшем между мной и генералом Майерсом. Я считаю, что так должен был поступить любой настоящий мужчина и воин. Я закончил».

Судья, внимательно выслушав меня, встал: «Суд удаляется на совещание».

Совещание не заняло много времени и, вернувшись в зал, судья огласил приговор: «Подсудимый Николас, вы признаетесь виновным в злостном несоблюдении субординации, а также в нападении на старшего офицера, повлекшими за собой причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Суд приговаривает вас к трем годам каторжных работ. Кроме того, вы будете лишены всех воинских званий и почестей. Приговор суда окончательный и обжалованию не подлежит».

«Стража, уведите осужденного из зала суда», – приказал председатель суда.

Стражники, подняв меня под локти, сорвали с моих плеч погоны и вывели меня из зала суда. Я не сопротивлялся этому, лишь гордо смотрел прямо перед собой, думая о том, как буду жить дальше. Начинался новый этап моей жизни. Мне теперь предстояло научиться выживать в новой для меня среде. В среде преступников и убийц.