— Что ж, а дело обещает быть интересным! — Хлопнул себя по коленям и решительно поднялся. — Берни, ты не помнишь, куда Мэт дел моё пальто и котелок?

— Вы всё-таки собираетесь ехать в участок? — Брови Шейна взлетели вверх.

— Кай, ты сума сошёл! — одновременно с ним воскликнул напарник. — Нам предлагают заняться делом за триста фэрнов, а сколько тебе заплатит жандармерия? Двадцать или тридцать? И за что? За то, что ты поедешь дьявол знает куда, в какое-то поместье под Лорнаком в жуткую непогоду… Да аренда автомёбиуса и топливные кристаллы нам могут выйти дороже!

Демонстративно закатил глаза. Ух, как же он мне надоел со своими деньгами! Отказываюсь от дела — бесится, соглашаюсь — снова бесится. Может, стоит сменить секретаря на более тихого и зашуганного, чтобы не смел мне перечить? Как же здорово было работать с Берни в первый год нашего знакомства. Вечно испуганное выражение лица, восторженно открытый рот, заискивающая, с придыханием речь, а смотрел на меня и вовсе как на какое-то божество.

— Вообще-то речь идет о семнадцати фэрнах. — Уголки губ инспектора опустились, а глаза чуть сузились.

«Но ты бы не заплатил мне и одного за это дело….»

— Беда, Теренс, что в вашем характере сочетаются откровенная глупость и надменность. Вот если хотя бы одно из этих качеств убрать, то ещё можно было бы надеяться на повышение, а так… Сколько вы уже ходите в инспекторах? Два года? Три? Хотя постойте-ка, по-моему, все четыре.

Кровь бросилась мужчине в лицо, он набрал полные лёгкие воздуха, чтобы достойно ответить, но я жестом приказал ему помолчать.

— Берни, я собираюсь заработать семнадцать фэрнов, так как не далее как полчаса назад ты взывал к моей совести. Уверен, что смогу распутать это дело, всего лишь поговорив с дворецким. Мне не потребуется ехать в поместье.

Тут я нашёл наконец-то пальто, которое разгильдяй Мэтью бросил на спинку стула. Просунул руки в рукава и оглянулся в поисках головного убора. Не то чтобы я любил одеваться согласно этикету, скорее наоборот, вот только мокнуть под дождём совершенно не хотелось.

— Ксавье, вы отвратительны! Вы только что оскорбили служителя правопорядка при исполнении, — взорвался, стремительно багровея, инспектор.

— Не оскорбил, а сказал правду. Но, видимо, ваше скудоумие находится в ещё более плачевном состоянии, чем я думал. Не спешите, одевайтесь, подожду вас на улице. Берни! — Секретарь в отличие от инспектора был куда проворнее и уже успел накинуть на себя верхнюю одежду и цилиндр. — Захвати мою трость-зонт. Кажется, оставил её в кабинете.

Стремительным шагом пересёк гостиную и холл, вдохнул влажный воздух Лорнака и махнул водителю самоходной повозки, на дверце которой красовался герб городской жандармерии.

— О, Клаус, как здорово, что ты меня ждёшь, — поздоровался с фурманом. — Ну, что, погнали?

— Добрый день, господин Ксавье, — совершенно искренне обрадовался парень, которому едва-едва исполнилось двадцать лет. Последнее время жандармерия набирала кого помладше в качестве фурманов, чтобы сэкономить на жаловании. — А разве нам не надо подождать господина Теренса? А ваш секретарь? Сегодня вы без него?

— Совершенно верно, — ответил, заведя кисти рук за спину и наспех сплетая энергетические нити. В конце концов, незаметно накладывать шумоизоляционные чары не было моей специальностью. — Инспектор и помощник займутся бумажными делами. Трогай в жандармерию, дружище, нас ждут великие дела!

— Так точно, господин Ксавье, — отозвался Клаус и потянул за ручки, соединённые с двигателем повозки.

Машина затряслась, затарахтела, но резво тронулась с места. Разумеется, фурман не услышал гневных проклятий, брошенных нам вслед из уст разъярённого инспектора Теренса, выбежавшего на улицу как раз тогда, когда мы отъехали от особняка. Следом за ним за изгородь вышел Берни с тяжёлым зонтом-тростью. На его лице промелькнуло разочарование, он покачал головой, а затем развернулся и побрёл прочь. Я усмехнулся, отворачиваясь от заднего стекла. Настроение вновь стало улучшаться.