Я была лишена ярких глаз чародеев, кажущихся слишком наполненными светом рядом с блеклыми цветами людей, но вот уши…

Мама всегда, абсолютно всегда, поднимала волосы, обнажая свои, даже подчеркивая их сверкающими бриллиантами и сделанными на заказ золотыми дугами, идущими вдоль всего уха, и делающими кончик еще острее.

Но я любила распускать волосы. Так, проходя мимо одного из зеркал в доме, я могла украдкой взглянуть на себя и потешиться мыслью, что никто бы может и не догадался, что я не совсем человек.

Преимущество девичества, с которым я знала, мне придется проститься. Поэтому мне хотелось в последний раз на моей свадьбе представить себя обычной.

Мама молчала. Я повернулась к ней, стыдливо опустив глаза, перебирая в руках связку сушеной полыни. Терла листья между пальцев, даже зная, что потом никакое мыло не вымоет горечь до самого вечера.

⁃ Ты стыдишься?

⁃ Нет, просто… Столько людей. И все станут смотреть…

⁃ Если спрячешь уши, меньше смотреть не станут.

⁃ Но может они смогут увидеть во мне такого же человека?

⁃ Никогда. Хотя бы потому, что ты не человек. Но разве это плохо? Ада, ведь то, что чародейка станет королевой, это такое чудо! Мы и помыслить…

Она резко замолчала, пальцами коснувшись губ.

⁃ Впрочем, я всегда тешила себя мыслью, что я гораздо лучше всех этих человеческих аристократок хотя бы потому, что всегда даю своему чаду выбор. Я от этого не отступлюсь. Но только ты подумай, если станешь прятаться, зачем вообще это все?

Я молчала. И мама тоже. Мы просто стояли в тишине, пока под закопченным котлом сверкало волшебное пламя.

⁃ Прости.

Она вышла, не дав мне даже ответить.

Я почувствовала себя ужасно виноватой. И еще сердитой. И еще вспомнила этот короткий миг смущения, когда Люций увидел мои глупые мысли.

Все складывалось в ноющее чувство вины. Посмотреть со стороны, я казалась себе глупой девчонкой, которая вместо того, чтобы думать о пользе, которую может принести своему народу, думает о всяких глупостях…

Я твердо пообещала себе немедленно поговорить с мамой, отказаться от распущенных волос и начать ходить с гордо поднятой головой, как сказал мой учитель…

И стала варить зелье тихого сна. В конце-концов, мама ведь для этого привела меня… Да и бодрящее зелье мне точно бы пригодилось. И еще зелье от жара, и от опьянения…

Я вышла уже глубокой ночью, подивившись только, что меня никто не искал. Но удивление было не долгим.

У самой моей двери, на полу, совсем не как полагает герцогу, сидел папа, определенно в шаге от того, чтобы уснуть.

Увидел меня сразу же.

⁃ Мама очень злится?

⁃ Не злится вообще. Немного расстроена.

⁃ Я виновата.

⁃ Она сказала мне то же самое.

Он улыбнулся, отряхиваясь, и повел меня за собой по коридору, до самой моей комнаты .

⁃ Тебе давно пора было спать.

⁃ Знаю. Но ты ведь здесь не для серьезного разговора? Еще один я не переживу.

⁃ Ну уж нет, в этом я никогда не был силен. Особенно, когда ты выросла.

⁃ Сегодня я поняла, что совсем не выросла. И Люций, и мама, вот они смотрят на все это действительно как взрослые. А я…

Папа не дал мне договорить, прижимая к своей груди.

⁃ А ты тоже хочешь быть взрослой, как же мне не знать. Не поверишь, мне когда-то было столько же, сколько тебе.

Смеясь, он поцеловал меня, и я почувствовала затылком, как он скривился от всей пыли оставшейся на волосах.

Я засмеялась.

⁃ Иди уже спать.

⁃ Пап?

⁃ Да?

⁃ Я люблю тебя.

⁃ И я тебя.

Человеческая вера в единого Бога заключалась в том, что некто сидел на небе, над звёздами, и следил за их жизнью.

В одной из старых книг, которые дедушка купил еще для моей мамы, когда она вышла за его сына, были отрывки воспоминаний прошедших через врата магов, наших предков, что первыми встретились с людьми.