Принц чувствовал себя глубоко подавленным. Лишенный общества сверстников и близких флотских друзей, он, как любой молодой человек в военное время, страдал от острого ощущения, что не может внести свою лепту в общее дело. Это было время тяжелых потерь для Англии. Цвет нации погибал на полях Франции и Фландрии, под Ипром и в Ла-Басе. Среди погибших было много друзей принца Альберта, а он мог разве что присутствовать на их поминальных службах в Лондоне. Льюис Крейг, служивший в Королевской военно-морской дивизии, попал в плен под Антверпеном. Принц Уэльский отбыл в штаб-квартиру Британских экспедиционных сил, где занял должность адъютанта главнокомандующего, сэра Джона Френча. Младшие братья жили в школе. Король был поглощен многочисленными обязанностями монарха в военное время, у королевы тоже не оставалось ни одной свободной минуты. А принц Альберт тем временем был обречен в компании своей сестры курсировать между Сендрингемом и Лондоном, посвящая свое время чтению книг, верховой езде и охоте, радуясь самым незначительным происшествиям из тех, которые могли произойти.

«Большой олень в парке стал очень опасен, поэтому Бленд хотел, чтобы я застрелил его, что я и сделал вчера утром, – с явным удовлетворением писал он королю Георгу из Йорк-Коттеджа. – В то утро мы с Мэри ездили верхом, и он напал на Бленда, когда тот ехал к нам. Бленд решил, что лучше от него избавиться. Я поехал с Гэмблом и мистером Джонсом. Он весил 21 стоун 8 фунтов 11 пеннивейтов. Из-за времени года от него на редкость отвратительно пахло».

Мало того, казалось, все силы судьбы ополчились против него. Королевский хирург сэр Фредерик Тривс, частное мнение которого сводилось к тому, что принц Альберт больше никогда не должен служить на море, категорически утверждал, что процесс восстановления его здоровья нужно продолжить. Однако со временем из уважения к настойчивым мольбам принца он нехотя согласился, чтобы тот, в конце концов, вернулся на корабль, но только после того, как какое-то время послужит на берегу. Это было лучше, чем ничего, и в конце ноября принц Альберт с энтузиазмом и облегчением получил от отца сообщение о том, что король, перед тем как отправиться на фронт, распорядился, чтобы ему дали возможность служить в военном штабе Адмиралтейства – назначение, которое позволяло ему снова носить форму. «Я очень рад твоему распоряжению о том, чтобы направить меня работать в военном штабе Адмиралтейства, – писал в ответ принц Альберт, – это будет очень интересно, и теперь никто не сможет сказать, что я ничего не делаю». Принц очень стыдился своего вынужденного бездействия, о чем говорит то, что он повторил свои слова в письме к королеве, написанном спустя три дня (29 ноября): «Хорошо, что теперь никто не сможет сказать, что я ничего не делаю».

Итак, он отправился в Адмиралтейство, где был принят мистером Черчиллем и позднее, получив допуск к таинствам «командного пункта», выполнял задачу поддержания в актуальном состоянии огромных карт, на которых ежедневно отмечали положение каждого британского военного корабля и, насколько это возможно, кораблей противника. Эта работа занимала много времени, и принц Альберт выполнял ее с удовольствием. Особенно ему нравилось в режиме строжайшей секретности передавать королю, иногда предваряя «официальные источники», информацию о военно-морских операциях. Так случилось и в отношении битвы у Фолклендских островов[33].

«Я только что вернулся из Адмиралтейства и слышал, что „Кент“, один из кораблей того же класса, что и „Камберленд“, потопил „Нюрнберг“, – написал он вечером 10 декабря королю Георгу, находившемуся на тот момент в Сендрингеме. – Об этом знает лишь очень небольшое число людей, поэтому, пожалуйста, никому не говори, поскольку я не знаю, будет ли это в завтрашних газетах. Я подумал, что тебе будет приятно об этом узнать, поэтому я очень рад первым сообщить тебе об этом».