Я кивнул.

– А жители этого дом уже давно забыли, как выглядит мундир полицейского. Я приведу вам пару примеров деятельности моих, так сказать, подопечных. На втором этаже, прямо надо мной, живут два приятеля из Белой Церкви. Они подпольно изготавливают виски.

– О! – выразил я свое удивление.

– А вы что думаете, – усмехнулся Орлов и затянулся сигарой. – И, между прочим, оно пользуется большим спросом. Уходит оптом по разным барам, а возможно, и по магазинам. Ребята завалены заказами. У них в подвале четыре самогонных аппарата, на износ работают. Так вот, они, прежде чем начать свою деятельность, пришли ко мне. И я им сказал: давайте, ребята, покажите этим американским вонючкам, что есть свободное советское предпринимательство. Что мы сейчас, по-вашему, пьем? – едва заметно улыбнулся Орлов.

– Что? Неужели самогон?

– Именно. Вы чувствуете, какую мягкость имеет напиток, а вкус?

– Грушей отдает.

– Именно. Шотландцам со своим хваленым виски здесь и делать нечего. А вот еще один пример. Жильцы шести квартир этого дома торгуют сигаретами. Эти «Мальборо», «Кент» и так далее изготавливаются в России и контрабандой попадают в Америку. Ребята продают не по пачке из-под полы, они сбывают товар целыми грузовиками. Пошел обратный процесс. Раньше Запад нам свое дерьмо сваливал, а теперь – мы ему. И я не скрою, что рад этому. Между прочим, американские мелкие оптовики берут эти сигареты с охотой, они ведь значительно дешевле тех, которые производятся на месте. Кстати, в Европе та же история с этими сигаретами. Вы только представьте, честная порядочная Европа вовсю начала торговать из-под полы паленым товаром. Значит, в мире происходит некое взаимопроникновение. Не только они нам поставляют свой дух либерализма, наркоманию и гомосексуализм, но и мы им прививаем свои пороки. В общем, я покрываю всю эту банду. Людям надо как-то жить. Я думаю, если бы они могли найти приличную работу, они бы работали, а не занимались бы черт знает чем. На третьем этаже живет румын. Отвратный тип. Он состоит в банде, которая занимается перевозом людей через границу. Но у него большая семья, – Орлов задумчиво стряхнул пепел с сигары.

«Может, спросить у него о Морознике? – мелькнула в моей голове мысль. – Такой человек должен знать гораздо больше, чем продавец сосисок. По крайней мере, сможет посоветовать, с чего начать поиск».

– Вы ничего не слышали о Морознике? – произнес я.

Орлов удивленно уставился на меня и ответил:

– Он жил здесь когда-то.

У меня екнуло внутри.

– Жил?!

– Да, – кивнул Орлов. – Саша Морозник, выражаясь современным языком, был очень авторитетным человеком.

– И где же он сейчас?

Орлов пожал плечами.

– Говорят, ушел в Гарлем. С тех пор о нем ни слуху не духу.

– Зачем его туда понесло? Ведь белому туда лучше не соваться.

– Верно. Но только не Саше Морознику. Его там не трогали. Более того, побаивались. Он умудрился открыть там свою школу, что-то вроде уличного боя, и она процветала. Временами он говорил странные вещи. Например, то, что человек может менять свою судьбу, так как ему этого хочется, что для него нет ничего невозможного. Судьба, она дается свыше, и как ты, жалкий червяк, можешь ее поменять? – Орлов усмехнулся и продолжил: – В Гарлеме он бывал каждый день. Но жил, в основном, здесь. В тот раз он пошел в Гарлем ночью, как я понимаю, с какой-то целью. И больше я его не видел. Говорят, что он некоторое время жил в Мексике, прежде чем оказался в Нью-Йорке.

– Странная история, – произнес я, почти уверенный в том, что это и есть тот самый Морозник, о котором сказал погибший китаец. – А что вы еще о нем знаете?