– Люди глупы, – сказала Элина, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Это так, – кивнул отец, – но у Сэмсона бесспорно есть влияние. Да, он скользок, как угорь, однако его послужной список до того безупречен, что даже бесит. Его «черночешуйчатые» не раз переламывали ход сражения. И сам он умен, стремителен, дерзок. С подобным союзником Раванс будет непобедим.

Элина молчала. Она смотрела на свои руки, показавшиеся вдруг такими крошечными и далекими. В потрескивании и шипении пламени она слышала отголоски истории – эхо королей и королев прошлого, приносивших жертвы на этот алтарь, ублажая ненасытный огонь, пожирающий все на пути. Она чувствовала требовательный жар, зная, что такая же судьба ждет и ее. Дым окутал Элину, застилая взор – видны были только манящие, танцующие всполохи… Как же отец это делает?

Поддавшись порыву, Элина потянулась пальцами к яме. Пламя взревело и больно ужалило руку. Элина, вскрикнув, отдернула ее.

– Не переживай, – произнес отец. – Еще научишься.

Элина закусила губу и убрала руку, пряча ожог.

Лио, подавшись вперед, выхватил из пламени огонек. Тот с готовностью прыгнул ему на ладонь, жадно облизывая кожу.

– Я бы спалил их всех, как твоя прабабка во время Алого мятежа, – сказал король и поднес огонек к лицу дочери. Элина почувствовала кусачий жар. – Однако решать проблемы можно и менее радикальными методами. Порой достаточно лишь продемонстрировать угрозу, и окружающие тут же разбегутся по углам, пряча хвосты и поскуливая, словно трусливые шобу.

Отец осторожно вернул огонек в яму. На его ладони не осталось и следа.

– Я принял предложение Сэмсона еще и в связи с недавним наплывом сешарийских беженцев, – сказал он.

– А это тут при чем? – удивилась Элина.

– Во-первых, одно то, что мы предоставляем сешарийцам убежище, приводит Фарина в ярость. Для него это не люди, а рабы, которые должны трудиться в шахтах. Ты слышала его угрозы и видела, как другие страны закрывают въезд. Однако далеко не все готовы смотреть на выходки Фарина сквозь пальцы. Даже Цуана потребовала прекратить притеснение беженцев.

Элина кивнула. Королевство Цуана сохраняло нейтралитет и не принимало участия ни в одной крупной войне или региональном конфликте последних оборотов. Однако если даже королева Цуаны открыто выступила против Фарина, значит, его поведение раздражает соседей всерьез.

Вторжение джантарцев в Сешар и последующий его захват почти семьдесят оборотов назад стал громом среди ясного неба для держав Второго материка, и они ничего не смогли этому противопоставить. А Первый материк слишком далеко, чтобы там кому-то было дело до произошедшего. Кроме того, многие боялись, что станут следующей жертвой агрессии, если резко выскажутся. Однако прабабка Элины не стала сидеть сложа руки и первой предоставила сешарийцам убежище. Позже ее примеру последовали и другие правители. Поддержка сешарийцев Равансом всегда была занозой в пальце у Фарина.

А с тех пор на территории Джантара, глубоко в недрах Сонских гор, нашли богатые рудные залежи. Оставшихся сешарийцев стали сгонять в шахты, что породило новую волну беженцев. До Элины доходили слухи о людях, умирающих в темноте без еды и питья, о завалах, погребающих под собой целые бригады.

– Джантар слишком усилился, – как-то сообщил ей с отцом во время официального визита король Бормани. Его Веран был крошечной точкой на карте, известной лишь своими кислыми винами и жирующим дворянством.

– Мы не можем себе позволить ссориться с ним и тем более воевать.

– Интересно, кому в здравом уме придет в голову воевать с вами, Бормани? – усмехнулся отец.