Хильдика попыталась возразить, но я оттеснила её в сторону, подняла мочалку, поболтала её в воде и как ни в чём ни бывало продолжила намыливать короля.

- Вообще-то, она на пол упала, - заметил Рихард. – Заменили бы.

- У нас полы чистые, как двери рая, - сказала я серьезно, намыливая его от локтя до шеи.

Он вытаращился на меня, помолчал, хмыкнул и больше не возражал.

Его плоть была гладкой и твёрдой, как камень. Я не смогла удержаться и надавила на бугрившийся мускул большим пальцем. Гранитная твёрдость! И ни одного шрама… А ведь говорили, что король Рихард после памятной битвы при Нантском порту был изранен до дыр, как решето.

- Почему не отправили письмо? – повторил Рихард, положив затылок на край ванны и посматривая на меня из-под ресниц.

- Ваше величество вызвал меня так быстро, что я не успел даже написать послание, не то что его отправить, - спокойно ответила я, намыливая плечо-валун.

- К вечеру отправьте, - буркнул Рихард, и теперь его голос звучал не так грозно. – Самым быстрым голубем.

- Отправлю с самым верным гонцом, - сказала я и перешла к другой руке. – Потому что в монастырь, куда уехала сестра, почтовые голуби дороги не знают.

- Скажите, как называется монастырь, и мои люди домчатся туда быстрее птиц, - предложил Рихард.

- Нет, - я легко подшлепнула его по спине, показывая, чтобы он отвалился от края, и приготовилась тереть ему спину.

- Какого чёрта – нет? – король опять начал раздражаться, но спину подставил – широченную спину, такую же мускулистую, как грудь. Безо всяких крыльев, шипов и чешуи.

Чем тогда драконы отличаются от людей? Только тем, что превращаются в летающих змеюк? Если и змеи настолько же страшны, насколько драконы в человеческом облике, то непонятно, почему их боятся.

- Почему не назовёте монастырь? – повысил голос Рихард. – Да говорите! Почему я должен каждое слово клещами тянуть?

- Я не позволю, чтобы благочестивой молитве моей сестры кто-то помешал, - произнесла я четко и раздельно. – Потому что даже вам, милорд, не пристало спорить с небесами.

В бане стало тихо, только слышалось, как шипели угли в жаровне, и капала вода. Хильдика умоляюще подняла руки ладонями вперёд, но я взяла короля за шею пониже затылка, заставляя нагнуться, и прошлась мочалкой по лопаткам.

- Да-да, вот тут, справа, - проворчал король, выгибаясь, как огромный кот. – А у вас сильная рука, принц. Чем увлекаетесь? Охотой?

- Люблю рыбную ловлю, ваше величество, - я взяла ковш и окатила короля водой от макушки, так что он хлебнул воды, не успев вздохнуть. – Охотничьих угодий у нас нет, остаётся предаваться тихим, мирным развлечениям.

- Но хватка у вас явно не от того, что удочку держали, - Рихард убрал с лица повисшие мокрые волосы и взглянул на меня хитро, исподлобья. – Может, ещё войной промышляете?

- У нас мир с соседями, - пожала я плечами и принялась заново намыливать мочалку.

- Ну да… - согласился он. – А что насчет нападений на овечьи стада? Мне тут порассказали…

- Нагло соврали, милорд, - сказала я и снова вылила ему на макушку ковш воды.

Отплевавшись, король перехватил ковш за ручку быстрым, почти неуловимым движением.

- Сдаётся мне, - прошипел Рихард, - вы делаете это нарочно, принц.

- Прислуживаю вам по вашему приказу, только и всего, - напомнила я. – Простите, в хозяйственных делах я не так ловок, как слуги, но я стараюсь.

- Получше старайтесь, - он оттолкнул ковш и подставил спину. – Тут жарко, кстати, как в аду. Вы бы камзольчик хоть сняли, ваше высочество. Взопреете за непривычной работой.

- Ваша правда, - я положила мочалку на край ванны, развязала кушак и бросила его на руки подбежавшему слуге.