– Меня зовут Анна, – сказала первая Сестра.

– Меня зовут Морриг, – сказала вторая.

Он назвал свое имя.

Анна, наконец, улыбнулась.

– Мы знаем, – сказала она.

Она, кажется, хотела сказать что-то еще, но ее перебила Морриг.

– Нам нужно идти, – она со значением посмотрела на Анну. – Они ждут.

Улыбка на лице Анны исчезла. Она кивнула. Одинаковым движением Сестры подняли капюшоны.

– Следуй за нами, – сказала Морриг.

Повернувшись, она сделала движение рукой. Перед ней открылся прямоугольник света, на этот раз достаточно широкий, чтобы пропустить трех человек. Близнецы исчезли в нем, и секунду спустя за ними последовал Арктурианин.

«Что со мной такое? – думал он. – Это Сестры Аннун. Ведьмы. Враги».

Они все еще были окружены светом, но теперь он ощущался иначе. Как будто пространство сжалось, стало туннелем, коридором из чистого сияния.

«Я ненавидел их всю свою жизнь. Как Канторов, если не сильнее. Что изменилось?»

Одна из Сестер, кажется, это была Морриг, повернулась и поторопила его движением руки. Вторая тоже обернулась, и ему почудилась мелькнувшая под капюшоном улыбка.

«Какая-то из их палеотехнологий? Они лезут мне в голову, влияют на восприятие?»

Медленно он провел ногтем по внутренней стороне запястья, так глубоко, что выступила кровь. Слизнул ее языком. Соленый вкус крови был настоящим. Боль была настоящей. Как и короткие белесые шрамы на запястье. Они остались у него после Рексема.

В крепости Канторов после особо длительных сессий под мемоскопом он причинял себе боль, чтобы вернуться в здесь-и-сейчас из глубин памяти. Пока однажды даже боли оказалось недостаточно. Тогда он заблудился среди призраков прошлого и стал заключенным номер 12-462.

Обратно его вернула ненависть. После джунглей Гаргаунта он привык хвататься за нее, как за спасительную соломинку, в минуты любых сомнений.

«Я вас ненавижу. Вы отнимаете детей у матерей. Вы присвоили знания, которые принадлежат всему человечеству. Ваши титаны перевозят армии узурпатора. Ваши интриги в Сенате питают Дом Кантор».

Надежные слова. Простые и правдивые, как прокламации Воронов Катраэта. Они почему-то не действовали сейчас. Не помогали возненавидеть двух девушек в белых одеяниях.

От прикосновения к руке он вздрогнул.

– Ты задумался, – сказала Сестра. – Совсем ушел в себя. Прости.

– Мы пришли, – сказала ее близнец. – Дальше ты пойдешь один.

Перед ними светился очередной прямоугольный проход. Сестры стояли с двух сторон от него, как почетная стража.

– Ничему не удивляйся, – мягко сказала та, что стояла слева. Анна, понял он. – И, если можешь, говори правду. Это важно.

– Где мои спутники? – спросил Арт. – Они будут на встрече?

– Они ждут только тебя, – сказала Морриг и указала рукой на вход. – Не заставляй их ждать слишком долго.

Арт понял, что больше ответов не будет. Слегка пожав плечами, он шагнул в светящийся прямоугольник. Возможно, ему показалось, что Анна очень тихо сказала: «До встречи».

Под подошвами его ботинок певуче скрипнули доски. Волосы Арта взъерошил прохладный ветер, воздух был свеж и пах недавним дождем.

Арт моргнул. Лишенная форм и расстояний белизна исчезла, уступила место кармину закатного неба, уходящей в глубокую синеву озерной глади, пожару осенней листвы на пологих склонах холмов. Пейзаж удивительного спокойствия и красоты был взят, как в рамку, резными деревянными опорами, поддерживающими навес веранды, на которой он теперь стоял.

Обернувшись, Арт обнаружил за своей спиной уютный одноэтажный бревенчатый дом и обступивший его густой хвойный лес. У дома был собственный причал с весельной лодкой на привязи. Кто-то оставил на причале ведро и пару удочек. На веранду из дома вела дверь, большие окна по сторонам от двери светились теплым вечерним светом.