И тогда Скульптор тут же прихлопнул вылепленный вопрос-композицию и подал Тимурке волшебный пластилин, или что-то вроде пластилина.

– И мне! И мне! – взвизгнула, округлив глаза, София, но инопланетяне уже скрылись за тяжеленной дверью-люком.

Думаю, теперь многих озарила эврика, касающаяся того, что звёзды потому и разного цвета, что сами по себе разной температуры. Те, что горячее, те белее. Самые горячие – голубые гиганты. Они светят испепеляющим, вредным для здоровья жаром, и облетать их завсегда требуется дальней стороной. Температуры их поверхностей доходит до двадцати тысяч градусов. Куда проще с солнцами подобными нашему. Температура всего-то шесть тысяч градусов, и если не трогать руками пламя, то существовать получится вполне так комфортно. Ну, а всяческие красные карлики, те, конечно же, куда холоднее. Где-то три тысячи градусов. Совсем маловато. Разумеется, в железных кастрюлях и сковородках, поставленных на такой огонёк, ничегошеньки не сваришь, не зажаришь, потому как оные расплавятся без всяких альтернатив. Но в мире звездо-солнц это считается слабой температурой, и потому сам свет красноватый и нет в нём жуткой силы молодых звёзд.

В общем, всё понятно-ясно. Те звезды, что моложе, и недавно родились, те и светят сильнее. Не скупясь орошают пустоту Космоса вокруг своим бело-голубым жаром. Постаревшие солнца, они куда скареднее. Давно, ещё в лихой звёздной юности, истратили они свою силу, и потому берегут то, что осталось. Энергия их велика, но всё-таки конечна, а жить звезды хотят как можно дольше. Наверное, им тоже нравится наблюдать за изменениями окружающего Космоса. Они – звёзды – живут столь долго, что вполне-таки могут пронаблюдать эти изменения.

Инопланетный пластилин оказался вообще никуда не годен.

– Как же он из него лепит? – возмущался Тимурка уже миллионный раз за день. – Ведь не лепится же никак.

– А мне не дал совсем, – сообщила в свой стомиллионный раз София.

Кассандра тоже попробовала лепить из выпрошенного Тимуркой материала. И, ага, как бы не так. Этот пластилин даже формы не менял. Отщипнуть от него горстинку тоже не получалось никоим образом. В общем, или этот немой многопальцевый поиздевался над детьми, что конечно некрасиво. Или, мамочка и боженька неправый, для того чтобы свободно лепить из такого «пластилина» требовались руки как у американского господина Сигала из телевизора. Конечно, могло случиться, что этот чужезвёздный лепщик как-то руками нагревает или охлаждает этот самый «пластилин». Мало-ли, как устроены инопланетные руки изнутри, вдруг они и вправду с нагревательной спиралькой? В общем, этот неизвестный земной науке материал выглядел как пластилин, но совсем не лепился.

Зато в очень скором времени, неразговорчивый Худой-Длинный всех приятно удивил, особенно Кассандру. Длинный господин Кощей оказался вовсе не молчуном, как показалось при первых встречах. Может, взрослые правы, то есть, и вправду встречают по одёжке, а провожают по уму? К сожалению, в этот раз Худой-Длинный явился без своего лепщика, так что поинтересоваться, каким образом все же лепят из этого инопланетного пластилина не получилось. Зато хмурый многоколенный инопланетянин прекрасно разговаривал на русском языке. Без всяких там акцентов, диалектов и прочего. Хотя может, Кассандра в силу неоконченного начального образования и не очень-то разбиралась в подобных вещах. Гораздо позже дело конечно прояснилось. Оказалось, у главного пришельца Кощея попросту (если так получается выразиться в отношении данного случая) наличествовал в воротнике специальный прибор-переводчик.