– Я его не знаю, – возразил король.

– Государь, я хорошо знаю его! – вмешался сэр Гавейн. – Он один из самых сильных рыцарей в мире: он силён, как семеро людей, и я сам едва спасся от него.

– Прекрасная леди, – сказал король, – я охотно помогу тебе; но если ты не назовёшь имени своей сестры, ни один из моих рыцарей не последует за тобой.

Девушка обвела зал угрюмым взглядом; но ни один из присутствующих рыцарей не пожелал последовать за нею. Тогда из толпы кухонной челяди, топтавшейся в углу зала, выступил Бомэн; он был в грязном платье, но глаза его горели отвагой.

– Государь, я прошу милости! – воскликнул он, поднимая руку. Когда он подошёл к возвышению, девушка с отвращением отшатнулась от него.

– Говори! – ответил король.

– Господь воздаст тебе за твою доброту, государь! – начал Бомэн. – Двенадцать месяцев я пробыл у тебя на кухне, на твоём иждивении, как ты соизволил приказать; теперь я прошу о двух других обещанных мне милостях.

– Говори! – сказал король.

– Прежде всего, государь, поручи мне дело этой леди.

– Хорошо, я согласен! – ответил король Артур.

– Затем, государь, благоволи приказать сэру Ланселоту дю Лак следовать за мною и посвятить меня в рыцарское достоинство, если я заслужу.

– Хорошо, если сэр Ланселот согласится, – сказал король.

– Стыдитесь! – гневно вскричала девушка. – Неужели вы хотите дать мне в защитники этого кухонного мужика?!

С этими словами она поспешно покинула зал, вскочила на коня и уехала. В ту же самую минуту в зал вошёл карлик в платье пажа и ввёл большого коня в роскошном чепраке с великолепными доспехами, сложенными на седле. Карлик приблизился к Бомэну и стал надевать на него доспехи, а присутствующие только дивились, откуда всё это взялось.

Бомэн простился с королём Артуром и с сэром Гавейном и попросил сэра Ланселота следовать за ним.

Столпившийся у дверей народ любовался посадкой Бомэна и красной с золотом сбруей коня; но все удивлялись, почему у него нет ни щита, ни копья, а иные, смеясь, говорили: «Неотёсанный мужик! Он, верно, думает, что враги испугаются, как только увидят его на коне, оттого он и не взял ни щита, ни копья!»

Сэр Кэй смеялся с другими и, вдруг вскочив с места, воскликнул:

– Поеду-ка и я за моим поварёнком, посмотрю, будет ли он по-прежнему уважать меня.

– Лучше тебе остаться дома, – заметил ему Ланселот, и Гавейн поддержал его.

Но сэр Кэй усмехнулся, быстро надел свои доспехи, взял щит и копьё и последовал за Бомэном. Он нагнал его в ту минуту, когда тот поравнялся с девицей.

– Эй, Бомэн, ты знаешь меня? – крикнул насмешливо сэр Кэй.

– Да, – отозвался Бомэн, – я знаю тебя как самого неприятного из рыцарей короля Артура, а потому оставь меня в покое!

– Ах ты, мужик! – рассердился сэр Кэй. – Вот я проучу тебя! Прощелыга всегда останется прощелыгой!

Взяв копьё наперевес, он бросился на Бомэна, предвкушая лёгкую победу. Но юноша отвёл копьё мечом, бросился, в свою очередь, на Кэя и быстро нанёс ему удар сквозь щель в латах. Сэр Кэй упал навзничь с коня, а Бомэн поспешил завладеть щитом и копьём противника и приказал своему карлику сесть на коня сэра Кэя.

Затем он нагнал свою даму, которая видела всё происшедшее, но ничего не сказала.

В эту минуту к Бомэну подъехал сэр Ланселот. Он видел поражение Кэя и подивился искусству Бомэна.

– Если угодно, я готов биться и с тобой! – крикнул Бомэн, сдерживая коня.

– Готовься! – ответил, смеясь, Ланселот, и с копьями наперевес они бросились друг на друга и сшиблись с такой силой, что оба свалились с коней.

Ланселот поднялся первый и подбежал, чтобы помочь встать Бомэну; затем они продолжали биться мечами. Целый час длился бой. Сэр Ланселот удивлялся силе и ловкости своего юного противника и должен был сознаться, что даже и ему не легко с ним справляться.