Переводчик и психолог переглянулись и снисходительно улыбнулись, осознав, что Рута всё понимала из их разговоров.

– Поэтому давайте говорить на вашем наречии, – предложила пленница, вопросительно глянув на собеседников. – Если я буду неточной или что-то забуду, вы меня поправите.

– А я тебе старался по точнее всё переводить, думал, вдруг ты не понимаешь смысла, – слегка смутившись, сказал переводчик, но, улыбнувшись, согласился. – Давай говорить по-нашему.

– Может, сядем на скамеечку в тени деревьев? – предложила Рута, когда они, переходя с аллейки на аллейку, почти вернулись обратно к зданию. – Так хочется ещё побыть на свежем воздухе.

– Хорошо, – ответил психолог, – погода сегодня замечательная.

Они молча уселись на скамейку и стали наблюдать за тем, как небольшие, говорливые птички весело скачут по газону.

Неожиданно раздался голос Вереса, который, подойдя ближе, произнёс:

– Во-от вы где! Наконец-то вычислил вас! Вы сели рядом с антенной усилителя, а она немного сбивает параметры.

Психолог и переводчик встали, но Рута осталась сидеть. Она определённо устала, и ей совершенно не хотелось вставать.

– Спасибо, ребята, можете быть свободны, – с благодарностью произнёс Верес, пожимая им руки. – Мы берём Руту к себе, есть разрешение. Я всё уладил…

Психолог, отойдя в сторону, по спецсвязи переговорил с начальством и, видимо, получив утвердительный ответ, вернулся и, попрощавшись, ушёл вместе с переводчиком. Верес сел рядом с Рутой и обнял её за плечи одной рукой, другой сжал её здоровую ладонь в своих руках.

– Как я рад, что встретил тебя, – произнёс он с искренней радостью. – Я часто думал о нашей встрече. После того как вы улетели, многие аборигены стали заболевать, как и ты. Крошечные царапины превращались в незаживающие язвы и вызывали интоксикацию с высокой температурой. Тебе повезло, а среди аборигенов многие погибли, особенно среди детей. Мы вызвали специальную медицинскую службу с нашей планеты, долго искали причину этой странной болезни и в конце концов нашли её. Под воздействием, извини, ваших аппаратов, которые содержали радиоактивные изотопы, выбрасываемые по мере выхода из строя, обычные планетарные грибки, перерабатывающие местный гумус, обрели агрессивность и начали вызывать это заболевание. Мы провели дезинфекцию и дезодорацию территории, нейтрализовали изотопы, и болезнь прекратилась. Но это так, к слову. Ты, я вижу, очень устала. Потерпи немного, я сейчас вызову транспорт. Я договорился, что пока ты поживёшь у нас в лечебном корпусе, а потом подыщем более подходящее место. Ты ведь, как я понял, отстала от экспедиции в день землетрясения…

– Да, только не отстала, а сознательно осталась.

– Во-от как. Ах да, я понял. Что ж, верное решение…

– А что ты понял, Верес? – переспросила Рута, приподняв брови и с любопытством глянув на него.

– То, что ты так усердно скрываешь, мне хорошо известно. Я ведь знаком со всеми законами вашей планеты. Сразу после конференции я зашел в службу безопасности, где ты всё это время находилась. Я навёл о тебе справки, и тебя с ра-адостью передали в медицинский отдел, проинструктировав меня о том, что ты о-очень сложный субъект и находишься в особом положении. Но даже без их инструктажа ясно, что ты пытаешься скрыть нечто важное от глаз опытных врачей.

– Неужели так заметно? – с лёгким смущением спросила Рута.

– Более того, – нажав указательным пальцем на её нос, произнёс Верес, – я могу с уверенностью сказать, что у тебя родится мальчик. Цветовое поле первого энергетического центра имеет явные сдвиги в сине-фиолетовую сторону. Но в службе безопасности этого не замечают, хотя их приборы сразу предоставили о тебе точнейшую информацию.