– Ну, там еще кое-какие моменты имеются, но они вам, доктор, неинтересны, это чисто наши, внутренние дела, – добавил полковник. – Сейчас сюда приведут осужденного… короче, Пахана по кличке Апостол. Он, так сказать, «держит» зону. И вы, доктор, должны ему доказать, что труп сначала висел, а потом выпал из петли.

– Милое дело! Как же я ему докажу, если я трупа…

– Мы сейчас едем на место происшествия – его тщательно охраняют, и вы осмотрите труп. Сколько вам потребуется времени на это, столько у вас его и будет: час, два, сутки, в конце концов. А уж потом, – начальник кисло усмехнулся, – будет вам явление Апостола. И если вы ему не докажете, что труп висел, прольется много крови. Если вы докажете – он остановит волнения, если нет… Мы их, конечно, все равно прессанем, скоро, – начальник посмотрел на часы, – не позже, чем через час, прибудет спецрота УВД, но уж вы постарайтесь, доктор. Мы вынуждены пойти на такое «сотрудничество» с Апостолом, так как жертвы нам не нужны. А они – могут быть!

Эта ситуация меня поначалу напрягла. Я-то ехал осматривать очередной труп, а тут! А тут придется выступать своеобразным судьей: разрулить, так сказать, ситуацию. А как доказывать? Что говорить? А вдруг там нет странгуляционной борозды, а вдруг… а если…

Однако все мои страхи сняло как рукой, как только я увидел труп. Все оказалось проще, много проще, чем я себе представлял. Довольно быстро, затратив буквально пару минут, я оглядел лежащий на полу труп, комнату и улыбнулся:

– Зовите Апостола, я готов все ему рассказать и показать. Труп висел в петле!

Полковник кому-то махнул рукой и…

– Товарищ п-а-а-лковник, осужденный номер… по вашему приказанию доставлен. – Пока с осужденного снимали наручники, я его оглядел. Да, это действительно был Пахан. Невысокий, очень жилистый, а взгляд, взгляд! Таким, наверное, можно и гвозди гнуть.

– Э-э-э… Товарищ Апостол, э-э-э… – неожиданно зазаикался я, не зная, как вести себя с ним и как разговаривать.

– Да не тушуйся, доктор, – шепнул Апостол, – лучше объясни мне, серому, как умер наш зэка. И все.

– Ну, понимаете, у него на шее – вот тут и тут – участки вдавления в кожу, которые являются фрагментами странгуляционной борозды, что доказывает то, что он… А также, если мы возьмем на микрочастицы…

– Погодь, доктор, погодь! Ты мне не втюхивай про ваши частицы фуфловые. Я знаю, что потом вы нарисуете все, что вам надо. А мне надо сейчас.

И вдруг мне стало ясно, как надо ответить этому зэку. Я вспомнил институт, экзамен по судебной медицине и ответ одного своего собрата-студента, после которого все легли от смеха на столы.

– А вот если я вам, Апостол, задам такой вопрос, – уже спокойно сказал я. – Почему человек, когда вешается, в петле висит и не выскальзывает из нее, а?

– Ну, ясно, почему. Петля сдавливает шею, и тело вниз не провалится, так как… голова больше шеи. Ну, как-то так, примерно.

– Верно, верно, товарищ Апостол, именно поэтому. Примерно так же ответил на похожий вопрос профессора и мой сокурсник: «…потому что на голове растут уши, и через них петля не может перескочить…», а теперь, – сказал я, надевая анатомические перчатки, – гляньте: вот вроде и голову, и даже лицо можно узнать, верно?

– Верно!

– А теперь? – и я стал сминать голову с костями, сделав ее при этом по объему не толще, чем окружность шеи.

– Дело было так: этот человек встал на табуретку, надел на шею проволочную петлю, взял в руку обрез двуствольного ружья, приставил стволы к подбородочной области – вот входное огнестрельное отверстие с отпечатками дульного среза – и нажал на курки. Заряд крупной дроби вынес вверх и мозг, и кости черепа, и кости верхней челюсти – по сути, всю голову, – и я показал ему на потолок, где прилипло все вышеозначенное.