Прежде чем «дать слово» непосредственным участникам, посмотрим фрагмент первоисточника, на который ссылался Г. Е. Грум-Гржимайло в цитате из начала этой главы:
«Летом 171769 года из Красноярска дети боярские Андрей Еремеев и Иван Нашивошников, с толмачом70 и казацким конвоем, на лодках отправлены были вверх по Енисею для разных географических разведок и выбора мест, удобных для постройки крепостей и острогов. По совершении пути своего они, возвратясь в Красноярск…» передали в Канцелярию карту географическую и письменное донесение «обо всем замечательном, виденном ими на Енисее…»71
И вот, наконец, два отрывка из воспоминаний главных участников событий в той исторической последовательности, в какой они были «задокументированы»:
«1726 году Мая… 72дня в Красноярской воеводской Канцелярии конные казаки Дмитрий Иванов сын Шаров, Иван Григорьев сын Волченков по присяжной должности, под опасением смертной казни, сказали: в прошлом де 716 году посланы они Дмитрий и Иван были с Красноярскими детьми боярскими Андреем Еремеевым, Иваном Нашивошниковым да служилыми людьми73 Иваном Волховицким с товарищи вверх по Енисею реке лодками для рисования чертежу…».
Дальше идут подробности, о которых мы поговорим чуть позже, и кончается признание такими словами:
«…а буде они Дмитрий стоварищи в сей скаске сказано ложно и за ложную бы их скаску указала бы Ея Императорское Величество учинить смертную казнь»74.
Следующее свидетельство живого очевидца, главного соучастника и нашего героя, дано через 9 лет после предыдущего:
«1735 году Февраля 17 дня города Красноярска Красноярской сын боярской Иван Нашивошников будучи в городе Красноярску господам профессорам75 сказал: в прошлом де 717 году по указу блаженныя и вечнодостойныя памяти Его Императорскаго Величества посылан был я76 из Красноярска вверх по Енисею реке водяным путем в легких лодках за Саянской камень для проведания порогов и переборов77…»78
Хорошо бы сразу прояснить, в каком все-таки году было предпринято это путешествие? Иван Нашивошников утверждает, что было это в 1717 году. Но есть признаки того, что у Нашивошникова «не все сходится».
Во-первых, он умалчивает о сыне боярском Андрее Еремееве. А это даже не казак или «служилый» человек, а такой же сын боярский, как и он сам и старше его по возрасту, вероятно, и более влиятельный. В своем признании казаки и участники похода – Шаров и Волченков – называют Еремеева раньше Нашивошникова.
Во-вторых, Нашивошников не дает клятву под страхом смертной казни в правдивости своих слов, как это делали Шаров и Волченков. Он может что-то забыть или в чем-то соврать. Потом казаки свидетельствуют вдвоем, Нашивошников – один. Вероятность, что последний ошибается в указании года экспедиции, гораздо выше.
И наконец, казаки дают свои показания через 10 лет после экспедиции, а Нашивошников – почти через 20. За такой срок можно многое забыть. Поэтому, раз уж не удалось мне поначалу найти других надежных документов и свидетельств, я решил, что первая экспедиция «за Саянский камень» была совершена или начата весной или летом 1716 года. И каково было моё удивление, что этот предварительный вывод о сроках экспедиции оказался на удивление точным.
По прошествии нескольких лет в одной из книг Г.Ф.Быкони (со ссылками на архивные документы) я нахожу следующие сведенья: