Передают речение имама Джа‘фара б. Мухаммада ас-Садика[102], да пребудет с ним мир: «Истинно, Коран живой, не умер он. Существует он подобно тому, как чередуются ночь и день, как сменяют друг друга солнце и луна. Существует он для последних из нас, как существует для первых из нас. Так не будьте же теми, кто говорит о некоей вещи, будто пребывает она в единственной вещи».

Согласно традиции, сложившейся среди знатоков тафсира, Коран подразделяется на мекканский и мединский пласты: некоторые его айаты мекканские, а другие – мединские.

Имеются многочисленные варианты толкования этих терминов[104].

Первый их них – главенствующий: айаты группируются по временному принципу. Хиджра считается хронологическим рубежом между двумя периодами. Каждый айат, который был ниспослан прежде хиджры, считается мекканским, а каждый айат, ниспосланный после хиджры, считается мединским, хотя местом ниспослания такого айата может быть Мекка. Таковы айаты, которые были ниспосланы Пророку, да благословит его Аллах и приветствует, когда он находился в Мекке во время Завоевания (Открытия, Фатх) Священного Города. Таким образом, критерий носит временной, а не пространственный характер.

Другой подход заключается в том, чтобы избрать в качестве критерия различения мекканского и мединского пластов пространство. Каждый айат рассматривается с точки зрения того места, где он был ниспослан. Если Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, во время ниспослания айата находился в Мекке, данный айат получает наименование мекканского, а если во время ниспослания пребывал в Медине, – то мединского.

Согласно третьему подходу, в расчет принимаются люди, к которым обращен тот или иной коранический пассаж. Считается, что мекканский пласт Корана обращен к жителям города Мекки.

Первый подход отличается от двух прочих тем, что охватывает как мекканский, так и мединский пласты мусульманского Священного Писания, то есть все коранические айаты. Дело в том, что если мы станем применять временной принцип, то каждый коранический айат окажется либо мекканским, либо мединским. Ведь если некий айат ниспослан до хиджры Пророка в Медину и вхождения его в этот город, то такой айат – мекканский, пусть даже этот айат и был ниспослан Пророку по пути из Мекки в Медину. Если же некий айат ниспослан после того, как Посланник Аллаха вошел в Медину, совершив туда хиджру, то этот айат – мединский, где бы он ни был ниспослан.

В соответствии с двумя последними подходами в толковании этого термина возможно обнаружить некий айат, который не является ни мекканским, ни мединским, так как место, где он был ниспослан, не является ни Меккой, ни Мединой; равным образом сам по себе такой айат не обращен ни к мекканцам, ни к мединцам – как, например, те айаты, что были ниспосланы Пророку, да благословит его Аллах и приветствует, во время его вознесения на небеса (ми‘радж) и ночного его странствия (исра’).

Если бы мы захотели сравнить эти три подхода, чтобы избрать один из них, то изначально следовало бы особо выделить третий подход. Дело в том, что этот подход опирается на ошибочную основу – предположение о том, будто некоторые айаты могут представлять собой божественную речь, обращенную сугубо к мекканцам, а другие – божественную речь, обращенную к мединцам. Это неверно. Дело в том, что коранические обращения в целом, которые в момент ниспослания могли касаться мекканцев или мединцев, не представляют собой божественных речей, обращенных сугубо к ним; равным образом, указания, советы или законодательные установления, содержащиеся в таких айатах, не предназначаются исключительно этим сообществам, однако носят всеобщий характер, поскольку и сам способ словесного выражения, присущий этим айатам, обладает всеобщим характером.