Я был вызван в Москву к Фриновскому. Новый нарком познакомился с моим послужным листом и предложил мне занять должность начальника оперативного отдела Главного морского штаба или инспектора по особо важным поручениям при наркоме. Ни к той, ни к другой должности ни по своей подготовке, ни по своему служебному опыту, ни по личным склонностям я не считал себя пригодным.

Об этом я доложил наркому и попросил его назначить меня на корабли флота. Фриновский остался весьма недоволен этим отказом, однако просьбу мою не отклонил и назначил меня командиром 3-го дивизиона эскадренных миноносцев на Балтийский флот. Это было блестящим назначением, о лучшем я и мечтать не мог.

В командировке в Москве я пробыл более двух недель и по своему обыкновению не написал домой ни одного письма. Когда я рано утром приехал в Мурманск и добрался до дому, жена, Мария Андреевна, бросилась ко мне вся в слезах: «А я думала, тебя арестовали! Два раза приходили с обыском. Перерыли все твои бумаги, забрали два академических задания с грифом “Учебно-секретно”. Арестовали Михаила Порфирьевича Мишагина».

Мишагин – мой подчинённый, командир ПСК-302, отличный моряк, который плавал ещё в 1922–1923 годах на яхте «Адмирал Завойко» рулевым у знаменитого А. И. Клюсса. Вместе с ним отражал нападение на корабль белогвардейских эмигрантов в Шанхае, пытавшихся захватить яхту. Невозможно себе представить этого человека каким-либо «врагом народа».

Мне стало безмерно страшно. Я умудрился в два дня сдать командование дивизионом капитану Попову и, ссылаясь на Фриновского – лучшая охранная грамота в данной ситуации, получить документы для следования на Балтику. Не медля ни секунды, я выехал вместе с семьёй в Ленинград.

Как мне кажется, установившаяся репрессивная систем исключала, как правило, проникновение карающей длани из одной сферы в другую по принципу с глаз долой – из сердца вон. Этому у меня есть несколько жизненных примеров.

Итак, в декабре 1938 года я прибыл на Балтийский флот в Кронштадт, принял 3-й дивизион эскадренных миноносцев типа «Новик» в составе семи кораблей: «Яков Свердлов», «Карл Маркс», «Ленин», «Володарский», «Артём», «Энгельс» и «Калинин».

Эти замечательные корабли являлись первыми серийными русскими эсминцами с паротурбинными двигателями, лучшими в своем классе. Строились они еще в дореволюционное время для Российского Императорского флота, но послужили и в нашем флоте вплоть до середины 1950-х годов с некоторой, конечно, модернизацией.

Они были абсолютно универсальны и пригодны для всего: и для торпедных атак, и для минных постановок, и для поддержки с моря сухопутных войск. Эсминцы прошли и Первую мировую войну, и Вторую. А «Яков Свердлов» – это тот самый первый эскадренный миноносец «Новик», построенный в 1913 году и определивший тип подобных кораблей.

Своё имя эсминец получил в память о крейсере, отличившемся в первые месяцы обороны Порт-Артура под командованием героя Русско-японской войны капитана 2 ранга Николая Оттовича Эссена. Уже будучи командующим Морскими силами Балтийского моря, вице-адмирал Эссен обратился лично в 1911 году с просьбой к императору о присвоении новому кораблю имени славного крейсера, погибшего в Японском море, у Сахалина 20 августа 1904 года.

Раньше на этих кораблях я плавал только во время учебной стажировки, будучи слушателем академии. Корабли знал – увы! – поверхностно. Их командиры все были молодые, командовали по первому году и надлежащего опыта в управлении манёврами эсминца не имели.

Сам я подобными кораблями никогда не управлял. К тому же, служа в морпогранохране, порядком отстал от флотских дел – вот и пришлось хорошенько поработать зимой 1938–1939 года: учить командиров, учиться самому, чтобы весной с началом кампании не ударить лицом в грязь.