– Само собой, нашей, – поддакнул Максим и подошел ближе к воину. Раз тот так словоохотлив, грех будет не выкачать из него всякие полезные сведения.

В это время к грузовому мобилю с большой железной печью, стоящему на самом краю пирса, подвезли на телеге очередные трупы. Их быстро обшарили, собрали метрики в пухлую папку, сняли оружие и целые, не заляпанные кровью вещи. Высокий, сутулый человек в черном плаще стал описывать трофеи в журнале, по ходу дела забрасывая их в кузов второго мобиля, поменьше. И как только они сумели сюда проехать? Подручные переписчика принялись забрасывать мертвецов в жерло печи, одновременно подкидывая в топку уголь. Из трубы вырвался новый столб дыма и гари.

Максим закашлялся и закрыл глаза. К счастью, ветер с востока быстро отнес дым в сторону, и небо вновь прояснилось.

– Тьфу ты, напасть, – пробурчал гвардеец. – Что мне подруга скажет, когда я домой вернусь? Уже весь трупным дымом провонял.

– А что, разве армию распускают?

– Сегодня вечером можно, – кивнул парень. – Такая победа! Правда, и наших погибло не меньше, зато у дольменцев крейсер утопили.

– А где же наши пушки? – удивился Максим. – Я вроде видел несколько.

– Подбиты, – нахмурился солдат. – Да и ладно, все равно они были никуда не годными! 9-дюймовые мортиры, можешь себе представить? И какой недоумок придумал оборонять ими залив? Дальность боя всего миля, пороха жрут Смерть знает сколько, да еще снаряды взрываются прямо в жерлах! Пироксилиновые, может, слышал? – щегольнул он сложным словом. – Недавно придумали. Да только дрянные они.

– Зачем же ими стреляли, коли они такие никчемные?

– А чем еще стрелять? Не чугунными же чушками, как раньше. Все-таки не совсем они плохие оказались, раз крейсер сумели пробить. Ладно, догадались пороху поменьше засыпать, до врага всего-то саженей сто уже было. Снаряд на них прямо сверху, навесом упал, и тут как полыхнет! Я сам видел, какой там был взрыв! А потом с корабля все подряд посыпались, матросы и командиры. Спастись задумали! Это и был десант, я так думаю. Да ты где гулял, малыш? Ты что, все пропустил? Небось дома сидел, жир с печенкой ел! – осклабился он, мрачнея и окидывая юного собеседника прищуренными, жесткими глазами.

Того и гляди решит, что Максим заговаривает ему зубы, мечтая проскользнуть в дыру и поживиться добром Трех “К”.

– Ну вот еще! – поспешно проговорил тот, с таким неподдельным возмущением в голосе, что воин расслабился и вновь опустил дуло винтовки на мостовую. – Просто один гад меня в это время стукнул, тут дым поднялся, я и пропустил… А где мортиры-то?

Он огляделся и только тут заметил обломки лафетов и раскатившиеся стволы пушек. Станки, рамы и полозья валялись в беспорядке, разбитые компрессоры топорщились медными заусеницами, бестолковые катки лезли под ноги похоронщиков – да, от береговой артиллерии осталось только воспоминание. Зато и крейсер был утоплен, торча из-под воды надпалубными постройками и прокопченной трубой.

– Разглядел? – усмехнулся солдат. – Да, жарко тут было…

– Точно, – поддакнул Максим, махнул рукой и отправился вдоль берега, старательно обходя провалы в набережной и стараясь не попадаться на пути конных повозок, перевозящих убитых.

От стен складов Колониальной компании почти ничего не осталось, уцелело только здание, у которого тосковал одинокий гвардеец. Прочие же требовали куда более тщательного охранения – через обрушенные стены можно было видеть тюки с заморскими товарами, поваленные стеллажи, груды битых кирпичей и обломанных перекрытий…

– Стой! – окликнули Максима у одного из проломов. Тут скопилось человек пять гвардейцев – они расселись на балке и скучливо смолили папиросы. – Документы!