– Когда пойдем?

– Как только Муштари* и Кейван* в очередной раз сойдутся вместе в созвездии Рыб, нам будет подан знак свыше. Что он собой представляет, я пока не знаю. Но мы должны быть готовы отправиться в дорогу в любой момент.

– Куда будем держать путь?

– Тут и гадать нечего. Созвездие Рыб – символ Иудеи. Кейван олицетворяет народ Израилев, а Муштари – повелителя. Но где точно находится младенец Саошиант, будущий Царь Царей, нам придется выяснить на месте.

– Царю Ироду, который сейчас правит в Иудее, может не понравиться наше появление в пределах его государства, – осторожно заметил Гатаспа. – И потом, к магам первосвященники иудеев относятся весьма предвзято…

– Так оно и случится, – нахмурился Мелхиседек. – Но у нас будет время избежать злой участи. А теперь я хочу показать вам свой дар… – С этими словами старый маг нажал на какой-то рычажок, и в тумбе стола открылась потайная дверка.

Мелхиседек достал из тайника золотую чашу божественной красоты. Ювелир покрыл ее чеканными изображениями людей и животных, которые как бы составляли единую процессию. А понизу и поверху чаши шел растительный орнамент. Неведомый чеканщик был великим мастером. Миниатюрные изображения людей были настолько близки к оригиналам, что хорошо просматривались не только лица, но даже волосы и детали одежды.

– Потрясающе! – выдохнул восхищенный Вифисарий.

– Золотой песок для изготовления чаши добыт из заброшенных копей царя Соломона, – сказал Мелхиседек. – Я совершил туда путешествие два года назад, хотя, должен вам сказать, места там дикие, местные племена свирепые, и мне пришлось очень нелегко.

Гатаспа, который втайне считал свое путешествие от гор Гиндукуша к Вавилону едва не эпическим подвигом, смутился и мысленно преклонился перед Мелхиседеком; в его-то годы – и такие трудности…

Авл Кассий, декурион* одного из восточных римских легионов, тоскливо смотрел на пыльный караванный шлях, который вел на север, в Сирию. Вместе с такими же ветеранами, как и сам, Авл Кассий охранял таможенный пост на границе Иудеи. С некоторых пор доходная служба на таможне превратилась в настоящую муку. Царь Иудеи, бесноватый Ирод, который убил свою жену Мариамму и сыновей Александра и Аристобула, своими дикими выходками почти отвадил караваны иноземных купцов от рынков страны. И теперь по караванному пути в основном передвигались всадники сирийской алы*, гонцы прокуратора Иудеи наместника Сирии Сульпиция Квириния или легата* Квинтилия Вара, легион которого сражался в горах Малой Азии с восставшими варварскими племенами.

Авл Кассий был зол на весь мир. Он клял и свою судьбу, и своего предка Спурия Кассия Висцелина. Это он виноват в том, что Авл Кассий – всего лишь декурион, а не легат, например, хотя боевых заслуг у него больше, чем нужно, а его род не менее знаменит, чем род Квинтилия Вара, который принадлежал к обедневшей и малозначительной ветви патрицианского рода.

Древний и знатный род Кассиев когда-то тоже был патрицианским. Но Спурий Кассий Висцелин, трижды становившийся консулом в первые годы республики, предложил земельный закон в пользу плебеев. За это его как изменника сбросили с Тарпейской скалы Капитолия, названной так по имени Тарпеи, дочери коменданта Капитолийской крепости, открывшей ворота осаждавшему Рим сабинскому вождю Титу Тацию. (Убитая теми же сабинами Тарпея похоронена над юго-западным обрывом Капитолийского холма, а место ее захоронения стало местом, откуда сбрасывали всех изменников.) После этого род Кассиев стал считаться плебейским, и его представители не могли рассчитывать на высокую должность.