– Кто вы, восхитительное дитя природы и Творца её?

За девушку сразу, словно улитка, спрятавшуюся вглубь раковины своего плаща, ответил граф Вальперт.

– На ваш суд и милость, цезарь, представляю свою единственную дочь Розу, не так давно, с благословения Господа нашего, давшую обет супружеской верности благородному графу Гизельберту, который также находится сейчас перед вашими очами.

«Ах вот чем объясняется столь странный состав посольства из бургундцев и бергамасков, прибывших с вестями из Милана!» – подумал император. Граф Мило хмурился всё сильнее, и красота гостьи совершенно не тронула его молодое сердце, состав гостей нравился ему ещё меньше, чем императору. Однако так уж распорядилась судьба, так калейдоскопически менялась картина в феодальной Италии, что, кроме самого Мило и Ардинга, в окружении императора почти не оставалось людей, хотя бы раз не изменивших ему.

– Какие новости принесли вы в наш дом, благородные мессеры? С какой целью посетили мой скромный приют?

– Прежде чем ответствовать перед вами, цезарь, я просил бы покорного разрешения моей дочери удалиться. Дорога была трудна и тяжела, а моя дочь носит под сердцем ребёнка, и ей необходим отдых.

Роза, получив разрешение, покинула приёмный зал дворца. Также были удалены и слуги Беренгария. Подле императора остались только Мило и Ардинг.

– Наше посольство держит при себе послание короля Италии и Верхней Бургундии Рудольфа, адресованное тебе, цезарь, – начал Вальперт, после чего достал пергаментный свиток и зачитал письмо короля.

В этом послании Рудольф, начав с того, что исход сражения между ними явно свидетельствует о Небесной воле, и чувствуя в себе силу мечом и огнём взять то, что ещё подвластно сейчас Беренгарию, тем не менее предлагал, «оставаясь добрым христианином и не желая пролития крови слуг Христа», признать за ним, Рудольфом, права наследника и закрепить за обеими сторонами сложившийся на данный момент раздел территорий. Император выслушал Вальперта с абсолютным спокойствием и скучающим тоном ответил:

– Благородный мессер Вальперт, признаться, я ожидал от Рудольфа нечто более интересное и разнообразное. Подобные послания я получаю почти каждую седмицу, и мой ответ неизменен. Нет, отвечают мои уста тому, кого вы называете королём Италии, но который на деле таковым не является.

– Это письмо, цезарь, было доставлено нам в Милан королевскими герольдами, и мы, присутствующие здесь, вовсе не являемся послами короля Рудольфа, – ответил несколько разочарованно Вальперт. Прибыв сюда, он действительно считал, что везёт Беренгарию сногсшибательную для того новость.

– Чьими же послами вы, благородные мессеры, являетесь?

– Его высокопреподобия, смиренного и благочестивого Фламберта, епископа великого города Милана, который в нашем лице припадает к вашим стопам и заверяет вас в своей преданности!

– И я бесконечно рад слышать это, – воскликнул Беренгарий. Император при этих словах почувствовал в душе громадное облегчение. – Оставим же церемонии для надменных врагов и безучастных соседей наших. Прошу вас, мессеры, немедля поделиться со мной вашими новостями.

Император жестом пригласил гостей за стол. Вызванные слуги моментально обставили стол угощениями.

– Увы, цезарь, но позвольте мне начать с плохих новостей, – начал Вальперт. – Брешиа и Бергамо приняли в своих стенах бургундские и германские войска Рудольфа.

Беренгарий обречённо кивнул головой, а затем воззрился на Гизельберта.

– Благородный граф, – обратился он к нему, – вот так Бергамо дорожит своей честью и словом?

– Не буду искать оправданий, – ответил Гизельберт, – я и мои люди верны вам по сию пору, но враги оказались сильнее и больше числом. Увы, семя Иуды прорастает в слабых сердцах стремительнее огня в хлебных амбарах.