Старая, еще янгонская, пирамида в Нойхофе опиралась на скальное возвышение, а потому все ее 260 ступеней и сейчас приходилось преодолевать по одной. Из-за этого у здешних правителей всегда была цитадель – сама по себе, а трон в храме-пирамиде – отдельно.

Уже почти тысячу лет предки ставили храмы меж холмов, в расщелинах скал или рыли под них котлованы. Предпочитали они делать так, чтобы ее плоская вершина служила одновременно и полом будущего тронного зала. Была сам защищенным местом…

К тому времени, как мы поднялись в «Малый» Зал Власти, перед господином нашим стояла знакомая всем нам Катрин, какая-то аппетитная молодуха из состоятельных горожан, немолодой полусотник из городской стражи с парой смущенно переминающихся воинов, и совсем уж старый да какой-то испуганно-помятый пузан. Явно из добропорядочных торговцев или мастеров. С нашего места было не рассмотреть, знаки какой именно гильдии тот носит на поясе.

– Скажи-ка мне Катя, чего это вы не поделили с этой достойной молодой женщиной… – ярл Ингвар пребывал в веселом расположении духа, хотя на лице и старался сохранить выражение недовольства.

– …девицей! – пискнула испуганная, но явно решительно настроенная горожанка и, отозвавшись на вопросительно приподнятую бровь господина, уточнила. – Вторая дочь купца Мерсинда Широкого…

– Остановись, милая! Хочу тебя заверить, но и такие красавицы как ты, и девицы к кому Фригг была не столь благосклонна, могут не бояться несправедливости или излишней жестокости! Уверен я, боги дали ярлов и танов племенам фризов, чтобы мы не только неукоснительно карали отступников, но и не давали плодиться раздорам между своими подданными. Поэтому раз подопечная моя отмалчивается, будь так любезна, расскажи хотя бы ты: из-за чего вы разгромили лавку старого ювелира? – ярл взмахнул рукой в сторону цеховика. – Посмотри, в каком беспорядке пребывает душа и наряд этого достойного мужа из-за двух столь «опасных» красавиц! Хотя я уверен, не смотря на прожитые годы, он не позволил бы разбойничать в своей лавке и целой шайке викингов, доведись им схватиться!

Сказанное настолько не вязалось с одутловатой внешностью немолодого мастера, что женская часть почти одновременно прыснула и смущенно потупилась, а хирдманы, к тому моменту уже минут пять стоящие позади неподвижно замершего десятника, и вовсе нелицеприятно заржали.

Отмолчался лишь коронный канцлер Тарен, которому невместно было лицом своим не владеть, да стражники, но и тут – ничего удивительно. Вряд ли даже их полусотник так уж часто удостаивался права подняться сюда – на самую вершину храма.

Сказанное и вправду нельзя было воспринять всерьез. Наверное, в последние лет сорок «о боевых умениях и героизме» старика забыли даже шутить. Но хотя мастер не мог этого не понимать, его лицо зарозовело от …благодарности, и он молча поклонился.

– Мы …поспорили за одну бронзовую вещицу. Птицу из тех, что похожа на сделанные давно ушедшими племенами и народами. – Пояснила девушка и чуть качнула золотоволосой головкой в сторону ювелира, – Старый Идфред сказал, что ее продали какие-то удачливые расхитители гробниц.

В это время мастер, кажется, действительно пришел в себя, и попытался старательно и незаметно привести свою одежду в порядок. Пойманный за таким «недостойным» занятием перед лицом правителя, он снова порозовел, и поспешно извлек из поясной сумки предмет спора.

– Эти люди были откуда-то с запада, господин.

– Надо же, – совершенно искренне удивился ярл, – «птеродактиль»?!

Последнее слово никто кроме Кати не понял, и она тут же решила как-то подкрепить свою шаткую позицию: