Пол Вселенный, он же Дмитрий Сырых, издали обращал на себя внимание своей необычайно крупной комплекцией, – был высок, плечист и одновременно рыхл, как перекормленный сенбернар. Колорит усиливала крупная голова сорокалетнего мужчины с вьющейся как у известного музыканта-скрипача чёрной шевелюрой, однако лицо слишком явно напоминало крупную собачью морду, поэтому производило отталкивающее впечатление, а тяжёлые, будто налившиеся чугуном глаза вполне могли испугать, если бы он вдруг вздумал подойти к какой-нибудь девушке в тёмной подворотне.

Его оппонент по игровой площадке сэр Ричард Хантер, якобы представитель штаба Королевских военно-морских сил, а на самом деле майор британской разведки Joint Intelligence Committee или сокращённо JIC, казался ровесником Пола. Он был тоже высок и плечист, однако не грузен и тяжёл, а поджар и сух, как породистая гончая.

Такое же крупное как у Пола лицо имело, однако, не усечённый, а выступающий далеко вперёд профиль, и глаза не выкатывались, а сидели глубоко в глазницах, глядя оттуда, как сквозь прорезь рыцарского шлема. Бугристый череп, тщательно выскобленный бритвой, тускло светился оловом.

Пол легко порхал по корту, словно мотыль. Хантер, напротив, двигался неловко, вдруг майор удачно парировал очередной мяч, и он белоснежным ужом скользнул через сетку. Пол не успел среагировать и с досадой зашвырнул ракетку в угол, настроение у него мгновенно испортилось. Хантер сел на лавочку, приставленную к ограждению, взял термос, отвинтил крышку, налил в неё дымящийся кофе и с удовольствием сделал глоток.

Его раздосадованный оппонент по игре рухнул рядом и обтёр взмокшее лицо свежим полотенцем.

– Ричард, осень моя золотая, если бы ты точно так же уделал Кольцова, я соорудил бы тебе памятник на Трафальгарской площади!

Хантер оторвался от кофе и подтянул ноги к себе. Впечатляющие волосатые худые колени выросли перед самым носом его дёрганного, как подросток, собеседника.

– Всё хорошо, мой дорогой друг. К чему так волноваться?

Пол резко вскочил и забегал туда-сюда с лицом, искажённым болезненной гримасой.

– Ричард, ты не понимаешь. Игорь Кольцов тянет руку к спуску!

– Какому ещё спуску?

– Унитаза!

Хантер миг смотрел с недоумением, затем раскрыл рот, вытянул его вверх, словно вдруг решил проглотить солнце, и оглушительно расхохотался. Пол прекратил бегать и укоризненно уставился на собеседника.

– Чего ржёшь, спецура? Плакали мои миллиарды! Кольцов разденет догола, а затем…

– Послушай, Пол, Марго рекомендовала мне тебя как чрезвычайно выдержанного джентльмена, а Кольцов, судя по всему, не такой страшный, каким иногда кажется. Совсем скоро твой человек прибудет по нашему каналу связи, в котором тунцовая сеть играет довольно заметную роль. Всё хорошо!

Пол выхватил термос из крепкой руки майора и стал жадно пить прямо из горлышка, словно вконец обессилевший путник, внезапно нашедший воду в сердце алжирской пустыни. Наконец, кофе закончился.

– Слушай, давай выйдем на моей новой яхте, она записана на Анзора, а Анзор, ты знаешь, здесь под другим именем. О’кей?

– О’кей, Пол.

– Когда в море?

– Мой человек даст отмашку.

8

Погружённая в таинственный полумрак спальня напоминала уютную берлогу средневекового английского феодала, – тесную, с единственным узким решётчатым окном и в то же время с высокими сводчатыми потолками. Правда, огромная королевская кровать, занявшая почти всю комнату, была без балдахина. Здесь раз в неделю на конспиративной квартире Хантер встречался со своим лучшим агентом.

Вспыхнул ночной светильник в виде хрустальной крысы. Рита отпустила шёлковый крысиный хвост, откинула одеяло, и поднялась с постели, – впечатляющая, как богиня. Свет падал так, что одна половина её точёного тела казалась оранжевой, а другая – чёрной.