Просторный чёрный строгий английский костюм сидел на чрезвычайно плотном охраннике, как костюм аквалангиста. Он так облегал его необъятное тело, что, казалось, пуговица, на которую застёгнут пиджак, вот-вот оборвётся и шальной пулей улетит в неизвестном направлении.

– Пол, кони-лошади, ты в порядке?

– Серёга, лошадь ты моя важная, всё о’кей!

– Она ещё долго будет здесь?

– Долго, Серёга, долго.

– Послушай, Пол!..

– Иди, Серёга, лесом!

Жеребцов с недовольным видом покорно вышел. Рита, опрокинувшись на спину, расхохоталась и завлекательно вытянула на воде ноги, которым, наверное, позавидовала бы даже морская нимфа. Пол прыгнул в бассейн с такой силой, что вода хлынула через бортик. Когда он вынырнул, тараща красные глаза, она схватила его за руки, перевернула на спину и стала катать по всему бассейну. Он прикрыл массивные веки, через минуту приподнял их и, повернув голову, посмотрел на писательницу помутившимся от удовольствия взором.

– Ритка, радость моя, с недавних пор мне казалось, что я скоро умру, однако с тобой все чёрные мысли ушли, как будто испарились!

11

Гирляндами новогодней ёлки мигают лампочки на компактном эргономичном пульте управления. Размеренно и негромко попискивает зуммер. Обстановка дышит умиротворением и клонит в сон. Если бы не чёрный столб перископа, торчавший в середине помещения, можно было бы подумать, что здесь не боевая рубка разведывательной дизельной субмарины, а физическая лаборатория.

Икс пятьсот третья под командованием капитана первого ранга Кузнецова – новейшее воплощение российской конструкторской мысли. Сегодня, шестнадцатого октября N-ного года, она курсирует в Английском канале с задачей наблюдения за британским побережьем, возле которого недавно проявилась активность, – началось строительство нового аэропорта в море, в трёх милях от берега. Бесшумность уникальной субмарины позволяет смело проходить в непосредственной близости от боевых кораблей и приборов слежения, щедро разбросанных по всем морям и океанам, обнаружить её присутствие практически невозможно, и пусть Кондолиза Райс говорит, что угодно.

Кузнецов, аккуратно подстриженный коренастый блондин лет пятидесяти с ясными очами цвета аквамарин пребывал в благодушном настроении, – с Большой земли передали, что у него родилась внучка. Старший помощник, худощавый курчавый брюнет с высоким покатым лбом щурил усталые чёрные глаза и, как видно, не разделял настроение командира. Приборы наблюдения не радовали информацией, а игра в прятки, похоже, не была его любимой детской забавой.

Кузнецов склонился к микрофону.

– Внимание, экипаж, сегодня у матроса Петрова, картина маслом, день рождения. Поздравляем и готовимся к праздничному ужину!

Командир отключил переговорное устройство, пролистал вахтенный журнал, дошёл до самой крайней записи, поставил крупную размашистую подпись, положил химический карандаш и взял в руку подстаканник со стаканом, наполненным густым пахучим краснодарским чаем.

Старпом оторвался от приборов, взял с подноса, стоявшего на передвижной тележке, овсяной пряник, откусил от него кусочек и стал сосредоточенно жевать.

– Товарищ командир, мы на границе территориальных вод княжества Силенд.

– Что-то смущает?

Кузнецов, терпеливо ожидая ответ, с наслаждением отхлебнул горячий чай. Старпом, кажется, наконец, подобрал нужные слова.

– Каковы перспективы княжества Силенд? Как ни крути, на самом деле оно является бесхозной зенитно-артиллерийской платформой. В тысяча девятьсот сорок втором году по проекту инженера Маунселла англичане их много построили в море, назвали фортами Маунселла, однако именно эта платформа на беду или счастье оказалась за пределами территориальных вод, и после войны её не стали демонтировать…