…

Вечером следующего дня, ровно в пять часов, Арчибальд, одетый в длинное кашемировое пальто, зашел в комнату к младшему брату и остановился у порога, окидывая его долгим взглядом. К выходу мальчишка был готов – одет, собран и немного взволнован, как и следовало быть юному туристу в ожидании лицезрения достопримечательностей.

– Идем, – бросил мужчина и, развернувшись, направился к выходу из дома.

До Манхэттена они добрались на машине – Арчи не любил водить, но транспортом счел нужным себя обеспечить, – а до Пятой авеню пошли пешком. Джерри спешил за старшим братом, разинув рот, оглядывался по сторонам с невероятным интересом, и пару раз даже споткнулся, засмотревшись на что-то.

– Разобьешь нос – не жалуйся, – очень ровным, спокойным голосом предупредил Арчибальд, и мальчишка стал вести себя более осмотрительно.

Шли не быстро, но и не медленно, и относительно скоро уже оказались в месте, с которого открывался прекрасный вид на Эмпайр-Стейт-Билдинг.

Джеральд замер, открыв рот и, медленно скользя взглядом по этажам небоскреба, задрал голову, изумленно и восхищенно рассматривая его. Его старший брат, не питающий такого восторга к зданию, виденному им многократно, равнодушно ждал, пока паренек наглядится, стоял, сунув руки в карманы пальто и равнодушно водя пальцами по стволу неизменного пистолета в одном из них. Сообщать, что взял с собой оружие, он брату, конечно, не стал, однако, вооружиться не преминул. Не то, чтобы мужчина ожидал какого-нибудь нападения или подвоха – в последнее время он никому жизнь не портил, и справедливо полагал, что и ему жизнь портить не должны, но предпочитал предвосхитить возможную опасность. В городе он вообще всегда предпочитал держаться настороже.

И все-таки опасность прозевал. Прозевал в буквальном смысле – утомленный скучным осмотром небоскреба, он зевнул, и в этот момент рядом с ним раздался визг тормозов.

Большой черный автомобиль с тонированными окнами и заляпанными грязью номерами влетел на тротуар и, затормозив, распахнул дверцу заднего сидения. Чьи-то руки, высунувшись наружу, схватили Джеральда и, не успел мальчишка пикнуть, как его уже втащили внутрь.

Арчибальд выхватил пистолет. Автомобиль, взвизгнув, сорвался с места, поднимая клубы пыли.

Мужчина прицелился… и, чертыхнувшись, опустил оружие. Стрелять было нельзя – он мог попасть в мальчишку, и рискнуть позволить себе не мог.

В душе подняла голову горькая, удушливая ярость – он, Арчибальд Молле, позволил похитить собственного младшего брата! Не смог защитить какого-то мальчишку! Он, Альфа, Хищник! Кто он, черт возьми, после этого?!

Он скрипнул зубами и, заметив испуганный взгляд какой-то женщины, устремленный на пистолет в его руке, медленно убрал его обратно в карман. Потом резким движением поправил воротник пальто и, развернувшись, быстрым шагом направился туда, куда никогда в жизни не заходил, и ни за какие коврижки не зашел бы при других обстоятельствах – в полицейский участок.

Он бы сильно удивился, узнав, что в этот самый момент в Чикаго произошло еще одно похищение. Только на сей раз похищенным был молодой парень, очень хорошо знакомый и известный Хищнику под именем Диктор.

Все произошло настолько внезапно, все это было до такой степени неожиданно, что, наверное, поэтому и удалось.

Он возвращался домой с тренировки, на которые недавно начал ходить, возвращался в приподнятом расположении духа, шел мягким, расслабленным шагом, когда вдруг рядом с ним затормозил незнакомый автомобиль с затененными стеклами.

Рука автоматически метнулась к ножу в кармане – его постоянному спутнику, но сделать он ничего не успел. Дверца распахнулась, послышался выстрел, и в плечо впился дротик.