– Дмитрий, – Катерина Сергеевна специально выдержала паузу, – Александрович, в чем дело?

Думаю, все представили одну и ту же картину в тот момент, как Катерина Сергеевна вытягивает длинные пальцы в подобие пинцета, хватает хрупкое ухо незваного гостя и назидательно покачивая головой выпроваживает его за дверь. По кабинету заскользили полуулыбки и перемигивания, мгновенно связав в общем то не слишком дружный класс в некое подобие коллектива, в котором было место для общих шуток. Я в таком не участвовал. Отложив блокнот, я сложил перед собой руки и разглядывал как прыгают тонкие морщины вокруг глаз вошедшего.

– Простите, я на минутку.

Дмитрий Александрович – наш тренер. По волейболу у парней и по плаванию у девочек. С девочками он занимался, почему-то, с большей охотой, а нам доставались опоздания на урок и длительные нудные лекции на предмет того, что залог половины победы в правильном выборе мяча. Кто-то даже пытался это записывать. Мне же не приходило в голову тратить бумагу на подобную ерунду.

Он наконец распрощался с кем-то за дверью и теперь смотрел на нас, сжимая в руках сложенный пополам листок.

– Вы позволите? – спросил он и не дожидаясь ответа зашуршал листом. – Напоминаю, одиннадцатый «б», если кто-то еще желает записаться на экскурсию – сегодня последний день и осталось всего два места.

– А куда экскурсия? – спросил томный голос с заднего ряда. Ответ и так всем известен, просто удобный случай потянуть время.

– Все туда же, уважаемый. Двое очень не вовремя отказались от поездки, Дмитрий Александрович выразительно посмотрел на меня, но я только кивнул в ответ и вернулся к блокноту. – Понимаю, многие недовольны тем, что экскурсия совпадает с осенними каникулами, и у вас, наверное, куда больше интересных на это время, чем провести несколько дней в палатках, посидеть у костра, посмотреть на руины Южного Моста.

– Пустого города, – хрипло откуда-то позади меня.

– Пусть так, хотя это не совсем верно, – Дмитрий Александрович раздраженно вздохнул – к спорам он был не расположен, и развернул лист. – На сегодня у нас едут: Егоров, Кислов, Кислова, Стрельников, Картыш, Самойлов, Бешка…

Марго замахала рукой у себя над макушкой.

– … Калугина. Как видите – почти все с параллельного класса, и меня очень огорчает эта ваша пассивность.

Я оторвался от блокнота.

– Подождите, Калугина уже едет?

Марго закатила глаза. Где-то в недрах класса раздался сдавленный смешок.

– Да, Никита, если для тебя это так принципиально.

Принципиально. Это слово разлеталось по классу в канве из ехидных смешков. Я внимательно смотрел как губы девочек произносят это слово с полуулыбкой и на последнем слове, отворачиваясь от меня искристые взгляды впиваются в смуглое лицо Дмитрия Александровича, словно ища поддержки и одобрения. Тонкие пальцы откидывают пряди волос с лица. Наклонив голову, я смотрю на высокие подчеркнуты скулы прямые и курносые носы, комочки туши на длинных ресницах. Черный мелок замирает над бумагой, ища себе место, но там уже сжатые безглазыми домами улицы, по которым ветер несет сухие листья прибивая их к ржавым фонарям и покосившимся лавкам.

– Мы наконец можем продолжить? – Катерина Сергеевна теряла терпение.

Виновато улыбнувшись, тренер вышел, напоследок многозначительно взмахнув в воздухе списком.

– Извините, можно? – я захлопнул блокнот и выбежал следом за ним под молчание учителя и смешки класса.

В коридоре было пусто. Блестел недавно вымытый пол под лучами врывающегося в большие окна желтого солнца. Нечеткие следы медленно растворялись на глянце линолеума. Дмитрий Александрович успел исчезнуть, даже звук торопливых шагов забрать с собой. Коридор тянулся в обе стороны и был наполнен тишиной, только негромкое шуршание и бубнеж доносились из-за приоткрытой двери соседнего кабинета. Я обернулся, посмотрел на тяжелую от вековых слоев краски дверь, за которой сидел и пялился в учебники мой класс, накинул на голову капюшон толстовки и заспешил в конец коридора, туда, где за поворотом возле забитой швабрами подсобки была всегда открыта дверь на школьный двор.