Но вместо того, чтобы ответить мне, Виктор присел на корточки, отставил на пол чашку и осторожно коснулся моих щиколоток. Я хотела оттолкнуть его, отпихнуть ногой, но Виктор неожиданно крепко перехватил меня за лодыжку одной рукой, а второй принялся развязывать шнурок.

― Не сопротивляйся. Тебе все равно никуда не деться.

― Что вы делаете?

― Снимаю с тебя обувь. Я смотрю ты решила немного побыть строптивой. Я позволю тебе это.

Он медленно стянул сначала с пятки, а потом и вовсе полностью снял обувь с одной ноги. Отставил в сторону и проделал маневр со вторым кедом, но ногу отпускать не торопился. Послабил захват и медленно двинулся вверх, поглаживая кожу.

Мне захотелось огреть его, но к моему сожалению под рукой ничего не было.

Островский двинулся дальше, дошел до колена и подняв голову, посмотрел мне в глаза.

― Твой отец отдал тебя мне, ― произнес он хриплым голосом, а у меня внутри все пошатнулось.

Любая другая от такого голоса лужице растеклась около ног мужчины. А мне захотелось наконец‐то узнать, что черт возьми происходит! Зачем я здесь, почему меня трогает этот мерзкий человек и что за нелепые вещи он говорит.

― Я не вещь…

Не знаю как, но в следующую секунду он потянул меня за ногу, и я буквально упала на спину, оказавшись прижатая сильным тяжелым телом к полу. При падении боли я не почувствовала, но это последнее, что меня интересовало в данную минуту.

Куда страшнее было от того, что Виктор прижимал меня к полу, и при этом центр тяжести перенеся на локоть, который находился чуть ниже моей головы.

Не знаю почему, но самого мужчину я не боялась. Отчего‐то была уверена, что он не причинит мне вреда. Но это не обязательно так. Может в нем скрытые замашки маньяка.

― Мягкая, идеальная ягодка. Словно создана для меня.

― Вы больной. Отпустите меня, иначе я закричу.

Правда толку от моего крика? Это же крепость! Здесь нет никого, кроме нас двоих. Даже охрана электронная!

― Тебе это не поможет. Не старайся. И не бойся меня. Я не причиню тебе вреда.

― Серьезно? Вы без моего согласия заманили меня к себе в дом, навалились на мое тело и говорите…

― Тссс, ― он прижал указательный палец к моим губам, и тут же бросил на них взгляд, ― не кричи. И обращайся ко мне на ты.

― Можно подумать это что‐то изменит.

Островский улыбнулся, надавил пальцем сильнее и склонившись, прошептал на ухо:

― Твое спокойствие позволит нам скорее расставить точки над «і». Поговорим?

― После того, как ты отпустишь меня.

Действительно, фамильярничать в таком положении достаточно глупо.

Виктор улыбнулся, убрал палец с моих губ, и быстро поднявшись, потянул меня на себя. Я, вставая, постаралась ни коим образом не задеть его. Хотелось держаться подальше от человека, который ничего хорошего мне не сулил.

― Присядь. Может быть кофе?

― Может быть я домой пойду?

Он повел головой, и подняв с пола чашку, демонстративно сделал глоток из нее.

― Мы с твоим отцом заключили контракт. Теперь ты моя невеста, ― наконец‐то заговорил он, только слова его были не такими уж и успокаивающими.

Меня будто под дых ударили, и я опустилась в кресло, чувствуя, как ноги предательски задрожали.

― О чем ты говоришь? Какой контракт? У меня учеба, и парень…

― Парень? ― резко перебил он, сверкнув в меня недовольным взглядом, и тут же продолжил: ― Который ни разу к тебе не прикоснулся. Или ты хочешь сказать, что нарушила обещание, данное отцу?

― Нет, ― едва заметно покачала головой, заламывая пальцы и не зная, как унять свою дрожь.

― Вот и отлично, девочка, ― он присел рядом на корточках, и схватив меня за подбородок, заставил посмотреть в его глаза: ― потому что теперь ты принадлежишь мне. Ты, и твое тело.