– Да, – хохотнул в кулак другой судья. – Или какой-то шаг был полностью упущен.

Ряды людей позади него захихикали, и внимание Натали переключилось на них. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, и снова закрыла его. Обычно она, не колеблясь, врезала бы ему под дых. Так что же это было? Жалость? Она выбрала именно этот момент? Этот момент, когда ему нужно уйти отсюда хотя бы с некоторым подобием гордости, она решила обойтись с ним помягче?

Нет. Не нужно.

Ему не нужно сочувствие этой избалованной девчонки из трастового фонда. В боях он повидал такое дерьмо, которое люди на этой ухоженной лужайке не могли себе представить даже в самых смелых фантазиях. Он выпрыгивал из самолетов в беспросветно черное небо. Неделями подряд на чистом упрямстве держался в пустыне. Нес утраты, которые все еще ощущались так, как будто они случились вчера.

И все же ты даже не смог сделать приличное вино.

Он подвел Сэма.

Снова.

Факт, который причинял чертовски бо́льшую боль, чем богатая девица, сурово осуждающая его перед этими людьми, которых он, вероятно, после сегодняшнего дня никогда больше не увидит. На самом деле ему нужно было, чтобы Натали уже просто опустила молоток, чтобы он мог показать ей, как мало его волнует ее мнение. Это была мечта его друга, которая так и не сбылась, и ранил его именно этот факт. Не ее вердикт.

Август оперся руками о судейский стол, не видя ничего, кроме красивой черноволосой преследовательницы из снов, наблюдая, как ее золотистые глаза расширяются от его дерзости.

– Вы ведь не ждете взятки, не так ли? Не с вашей фамилией. – Он подмигнул ей, наклонился так низко, что только Натали могла его слышать. – Если только ты не надеешься на взятку другого рода, принцесса, потому что это можно устроить.

Она плеснула ему в лицо вином. Во второй раз.

Честно говоря, он даже не мог винить ее в этом.

Он атаковал свою неудачу, а Натали оказалась удобной мишенью. Но извиняться он не собирался. Какой от этого прок? Она уже ненавидела его, и он лишь нашел способ подогреть это чувство. Лучшее, что Август мог сделать, чтобы загладить оскорбление Натали, – это уехать из города; именно то, что он и собирался сделать. У него не осталось выбора.

Со стекающим по лицу вином Август оттолкнулся от стола, провел рукавом по мокрым щекам и направился через лужайку к парковке, ощущая неудачу как шип, намертво застрявший в центре груди. Он почти добрался до своего грузовика, когда позади него раздался знакомый голос. Натали. Она действительно пошла за ним после того дерьма, что он наговорил?

– Подожди!

Ожидая обернуться и обнаружить нацеленный ему в голову дробовик двенадцатого калибра, Август развернулся и настороженно уставился на приближающуюся великолепную ведьму. Почему у него возникло нелепое желание быстрым шагом подойти к ней и поцеловать? Попытайся он это сделать, и она сломает ему чертову челюсть, но, помоги ему бог, его член/чутье настаивали на том, что это будет правильно.

– Да? У тебя есть что-то еще, что ты хочешь швырнуть мне в лицо?

– Кулак. Помимо других, более острых предметов. Но, – она дернула плечом, как будто подыскивая нужные слова, – послушай, Август, мы не друзья. Я это понимаю. Я оскорбила твое вино в ту ночь, когда мы собирались переспать, и с тех пор ты на меня обижаешься. Но что ты тогда мне сказал? Намекнул на то, что моя фамилия делает меня выше? Ты ошибаешься. – Она сделала еще шаг, подходя ближе, ее каблуки оторвались от травы и ступили на асфальт парковки. – Ты ничего не знаешь обо мне.

Он усмехнулся:

– Давай, богатая девчонка, поведай мне о своей боли и страданиях.