Чтобы отвлечься, оглядываю зал. Надеюсь, мое появление не испугало клиентов.

Некоторые косятся с любопытством, другие вообще внимания не обращают. Прекрасно. А вот официанты озабочены, но им некогда — время обеда, и народу все больше.

— Может быть мне лучше в другом месте подождать? — спрашиваю вслух, но кроме Ярослава меня никто не слышит.

— В этом костюме ты весьма запоминающаяся. Сиди уже, раз отец велел. Грейся, а то нос вон покраснел. Еще простудишься, придется тебе больничный оплачивать. Или моральный ущерб.

Пожимаю плечом. Конечно ни того, ни другого мне не положено. Прикалывается.

Мимо пробегает Антон, около меня тормозит, качает головой и бежит дальше.

Это что, осуждение? Или сочувствие? Непонятно совсем.

Как раз вовремя, чтобы я не успела загнаться, возвращается шеф с тарелкой супа на подносе. Мне становится окончательно не по себе. Столько посетителей, а он за мной ухаживает индивидуально.

— Игорь Валентинович, спасибо большое, но прошу вас, не стоит столько внимания мне уделять.

Он согласно кивает кладет приборы рядом с тарелкой и уходит, бросив на последок:

— Ешьте, пока горячее. На больничный не отпущу. Они мне этого не простят, — добавляет обведя рукой зал, где суетятся остальные сотрудники.

Да. Я помню, с какой радостью они встретили меня утром.

Поскорее поесть, согреться и бежать на помощь. Всё остальное потом, и объяснения, и пришивание оторванных лепестков.

Невольно поднимаю глаза на Ярослава. Сидит у бара, задумался, поглаживает гладкий подбородок, провожая отца каким-то подозрительным взглядом.

Сейчас не бесит меня. Впервые обращаю внимание, что они очень похожи. Но вот в профиль сын выглядит намного мягче, чем отец. У него такая красивая линия подбородка. У Игоря Валентиновича гораздо жестче.

Удивительно, как в внешность может не соответствовать характеру. Интересно, как так вышло, что сын намного вреднее отца? Неужели в силу возраста?

Впрочем, какая мне разница? Надо скорее идти отрабатывать зарплату и вкусную еду. Этот грибной суп-пюре ничем не уступает утреннему потрясающему омлету!

Он согревает меня очень быстро и придает сил идти работать. Хватаю порванный подсолнух и убегаю в раздевалку, где быстро запихиваю все в шкаф и мчусь на кухню исполнять непосредственные обязанности.

Сегодня на удивление много народу.

— И почти все с твоими листовками. Ты хоть и раздала чуть меньше половины, а пришло людей больше обычного, — объявляет Андрей, брат-близнец Антона.

Приятно слышать. Значит, не зря я старалась и нахваливала кулинарные способности нашего хозяина. Жаль глупые подростки все испортили. Еще я из-за них обязана теперь Ярославу и не имею права на него злиться, хотя хочется.

Тьфу ты, опять все мысли о нем. Ну в пень. Работа — самое лучшее средство выкинуть дурные идеи из головы.

Свободно вздохнуть можем, когда обеденные часы подходят к концу, и кафе потихоньку пустеет. Тогда Игорь Валентинович собирает в нас в комнате отдыха для персонала и требует с меня ответа.

Я уже собираюсь рассказать свою жалостливую историю, как туда же заходит и его сын. Все желание поплакаться в миг пропадает.

И кстати, чего ему надо? Он ведь не работник кафе, вот и шел бы по своим делам.

Но он вдруг подходит ко мне и вручает набор ниток и иголок.

— Кажется, ты собиралась исправлять свою вину. Держи, я позаботился.

Хлопаю глазами, забирая у него швейные принадлежности, которыми в последний раз пользовалась наверное в школе.

Но делать нечего, я ведь и правда обещала.

— Так что произошло, Вероника? — вмешивается шеф.

— На меня напали...

— Ага, стая молокососов, — вставляет доставучий мальчишка.