— Ну и дура! — кричит в ухо и убегает.

По топоту слышу, что все остальные тоже разбегаются кто куда, а ко мне со спины приближается... судя по всему, взрослый мужчина. Но я не вижу его и не спишу стягивать с лица бархатную шляпу. Отчего-то стыдно показывать лицо.
Одновременно испытываю облегчение и сажусь на корточки обхватывая колени. Кажется, сейчас расплачусь от пережитого стресса.

— Вы в порядке?

Моих плеч касаются сильные руки. Вздрагиваю.

— Относительно, — шмыгаю носом.

— Эти малолетки совсем охренели.

— Угу...

Голос у мужчины мягкий, и мне сильнее хочется расплакаться. А ладони очень теплые. Когда они спускаются по моим предплечьям, понимаю, что еще и замёрзла. Вопреки здравому смыслу хочется прижаться к нему и чтобы меня успокоили этим бархатистым голосом.

— Давайте я вам помогу. Оу! Вы работаете в кафе "Подсолнух"?

— Да, вам оно знакомо? — Только этого не хватало!

— Знакомо.

Прячусь поглубже в шапку. Теперь еще страшнее показывать лицо. Скажет, что я глупая трусиха, которая даже с детьми справиться не может.

Наступает какая-то тишина и, чуть выглянув наружу, вижу, как мужчина в темных джинсах и коротком кашемировом черном пальто собирает мои листовки. Сует мне их в руки, а потом легонько дергает за "ушко".

— Порвалось.

— Д-да, спасибо, что не прошли мимо. Мне пора.

Надо бежать, пока он не решил снять с моего лица мягкую шляпу.

Но не успеваю. Он уже сдергивает ее слегка назад.

— Ты? — мы выкрикиваем это вместе.

Черт, черт, черт! Ну почему это именно он? Опять спас меня!

6. Глава 5

— От этого беспомощного создания у вас одни проблемы, — заявляет наглый мальчишка, буквально впихивая меня в кафе. — Она даже с детьми справиться не может.

Как я и думала. Теперь все решат, что мне ничего серьезного доверить нельзя.

Когда Ярослав сдернул с меня шапку-цветок полностью, наверное, чтобы точно убедиться, что ему не померещилось, он даже застонал, прикрывая лицо рукой.

Мне тут же захотелось сказать что-нибудь колкое в ответ или вон схватить пресловутую шапку и нахлобучить ему на голову, да так чтобы закрыть его ненавистное лицо с издевательской улыбкой. О да, он не просто улыбался. Он коварно скалился, явно предчувствуя, как будет рассказывать всем о недееспособной тридцатилетней дурочке.

Остановило одно — он все же спас меня, а я никогда не была неблагодарной. И хоть не собираюсь бросаться к нему на шею, но и злиться на него не имею права.

Без слов он вручил мне собранные листовки, вернул шапку мне на голову и, коротко бросив "идём", пошёл в сторону кафе.

Спорить мне не хотелось. Я и так жутко замерзла, а еще и испытанный страх начал отступать, заставляя зубы нервно стучать друг о друга. Поэтому безропотно последовала за ним, судорожно придумывая, как оправдаться перед начальством за испорченный костюм.

— П-простите, Игорь Валентинович, я не хотела. Я все исправлю! Дайте мне нитки и иголку. Я зашью.

Голос дрожит, но фырканье Ярослава заставляет взять себя в руки. На самом деле он в чем-то прав. Не успела устроиться на работу, как доставила неприятности.

— Успокойтесь, Вероника. — Шеф походит ко мне, берет за плечи и усаживает за ближайший столик. — Сейчас принесу чего-нибудь теплого, чтобы вы согрелись. Потом расскажете, что произошло. Костюм подождет. Не переживайте так.

Его уверенный тон и голос действуют гипнотически. Послушно киваю, невольно поддаваясь обаянию босса. Какой же он заботливый.

Не то что этот!

Бросаю гневный взгляд на бесючего сыночка, который с нас не сводит ироничного взора. Отворачиваюсь.

Как можно злиться на того, кто меня спас? А ведь пока не увидела его лица, испытывала безмерную благодарность. Хотела даже, чтоб обнял и успокоил. Опять я веду себя не логично. Но почему он так раздражает?