Доложили своё решение Зайцеву, и тот его одобрил. Выехали в половине одиннадцатого вечера 4 июля, когда стемнело. В эту ночь планировали доехать до Гомеля. Дорога оказалась неплохая, лежал асфальт, двигались в глубоком тылу, поэтому строжайшей маскировки решили не придерживаться. К шести часам утра рассчитывали проехать километров пятьсот. После этого нужно было заезжать в густой лес и маскироваться – начинала действовать немецкая авиация. Но если их план удастся, то утром они уже будут километрах в ста пятидесяти от Гомеля. Эта первая ночь не обещала проблем, требовалось только ехать как можно быстрее, насколько позволяла дорога. Лёша собрал всех, кому предстояло ехать за рулём, и объяснил задачу. Ровно на половине пути предусмотрели смену всех водителей.

Гнали всю ночь, и самой большой помехой стали колонны военной техники, идущих к фронту. Все они были тихоходными, двигались со скоростью не более сорока километров в час, в то время как они ехали под восемьдесят. Приходилось останавливать колонны, выставлять на встречке кордоны и обгонять, поэтому время всё же потеряли. На свой страх и риск Лёша продолжил движение до восьми утра, когда они наконец доехали до Довска. Это место, где дорога поворачивала на юг в девяноста километрах от Гомеля. Фронт уже находился в 50—60 километрах западнее от них. Становилось очень опасно, в любой момент могла появится авиация противника. Результаты её действий начали попадаться им по дороге ещё километров за сто – на обочинах валялись сгоревшие машины. Найдя подходящий лесной массив, сразу же свернули в лес и начали всё маскировать. Они с Денисом выбросили антенну радиосвязи, связались со штабом и доложили, что добрались без происшествий, а также своё местоположение.

Лёша выставил боевое охранение и стал наблюдать за окружающей обстановкой. Дорога осталась километрах в трёх от леса, в котором они укрылись. Движения по дороге практически не наблюдалось, так, одна-две машины в час. Буквально через полчаса после того как они заехали в лес и замаскировались, в небе появилась немецкая авиация. Она чувствовала себя как дома – летали самолёты-разведчики, бомбардировщики, появлялись истребители. Никто этому не препятствовал, советская авиация полностью отсутствовала. Лёше стало как-то не по себе. Он приказал ребятам взять ПЗРК и занять позиции по периметру, а всем остальным укрыться и не мельтешить. Если немцы их заметят, то тут же разбомбят.

Так и просидели весь день в лесу в напряжении, не сомкнув глаз. Ни одного советского самолёта за этот день не увидели. Только тут они с Денисом осознали, как плохо всё у Красной армии. Ближе к девяти часам вечера немцы полетели ужинать и спать, а Денис приказал дозаправить машины и готовиться ехать. Лёша решил, что больше рисковать, как сегодня, не будет, и в шесть утра они должны замаскированными находиться в лесу на стоянке. Поэтому времени на движение у них оставалось совсем мало, всего шесть часов за ночь, а хорошая дорога обещала скоро закончиться. Если немцы тут регулярно бомбят дороги, то дальше пробираться по воронкам быстро не получится. Значит, в лучшем случае, за ночь они смогут продвинуться не более чем на двести километров, то есть ехать ещё три ночи.

Проблема заключалась ещё и в том, что им требовалось объехать Гомель, а это дополнительный крюк километров тридцать по просёлочным дорогам. Поэтому, как только стало достаточно темно, чтобы их стало невозможно заметить с самолёта, они тронулись, но уже без фар. Через три часа, перед Гомелем, съехали с дороги вправо на просёлок и двинулись по ухабам в объезд города. Тряслись часа полтора, а потом снова вернулись на дорогу.