Долгов назвал свои годы учебы в ведомственном учебном заведении.

– Получается, что ты поступил туда в тот год, когда я закончил обучение, – отметил приезжий оперативник. – А кто начальником курса был? «Тухлый»? Сан Саныч? И у меня тоже.

– А почему ты там учился? В Москве же есть свой институт.

– Да я сам не из Москвы. Я из Костромы. Там после распределения и работал. Это уже потом меня жизнь в Москву закинула. Как говорится, пути Господни неисповедимы.

– У меня во взводе тоже трое ребят из Костромы учились по направлениям. Только у них характерное оканье сильно заметно было, которого у тебя нет.

– Избавился. Жизнь заставила.

– Понятно. Вот так неожиданно встречаешь человека, который учился в одном с тобой институте! Жаль, что повод у этой встречи не очень веселый.

Рассчитавшись, они вышли из кафе. Пройдя немного по тенистой аллее, расположенной возле гостиницы, они присели на скамейку в тихом уголке.

Оба милиционера вспомнили преподавателей, которые учили их каждый в своё время, отмечая их смешные привычки и манеры. Кандидатов, доцентов и других научных работников ВУЗа, которые пользовались у курсантов заслуженным уважением и почётом. А также других работников института, которые, наоборот, были нелюбимы и не вызывали к себе позитивных чувств. Строевых офицеров, отвечавших за поддержание порядка на курсах и соблюдение дисциплины курсантами. Оперативники рассказывали друг другу смешные истории, которые приключались с ними в период обучения с участием общих знакомых.

Так в непринужденной, расслабленной и весёлой беседе пролетел целый час. Час, который позволил им отвлечься от настоящих проблем, разгрузив их эмоционально и, отчасти, интеллектуально.

– Да, – отметил, улыбаясь, Артём, – хорошо было учиться и не знать всех проблем, которые появляются в процессе работы. К тому же, некоторые вещи приходится переосмысливать, сталкиваясь с практическими аспектами деятельности. Уж слишком, иногда, они отличаются от того, что в теории преподают. Да и в этом бешеном ритме работы – можно с ума сойти. Те сотрудники, которые ещё с советских времён служат, отмечают, что раньше такого «трэша» не было, как сейчас.

– Точно – «трэш», – согласился с собеседником Андрей, – не каждая психика такие эмоциональные нагрузки выдержит. К нам недавно сотрудник собственной безопасности приезжал из региона, из Кировской области, на курсы повышения квалификации. Вот он рассказал, что у них в одном районном отделе внутренних дел, который обслуживает большую территорию, из-за сверхнапряжённого режима работы сотрудники уже с ума сходят. Месяц назад один оперативник уголовного розыска застрелился из табельного оружия. Пошёл во время дежурства, вечером домой поужинать. Он живёт недалеко от отдела. А через четыре часа его нашли с табельным оружием в руках и сквозным ранением в голове. Экспертиза показала, что от пули, выпущенной из его же пистолета, это ранение и было получено. Он всю обойму в воздух выпустил, а последний патрон себе в голову. Крыша поехала! Свидетелей и следов – никаких. А ещё через некоторое время в том же отделе второй оперативник резко с ума сошёл. Его уволили в связи с обнаружением психического заболевания, не позволяющим проходить дальнейшую службу в органах внутренних дел. Тот сотрудник собственной безопасности, который проходил курсы повышения в Москве, рассказал, что выезжал к этому бывшему оперативнику в психиатрическую больницу. А у того реально «голова поехала». Рассказывал, что его какие-то «черти» мучили и выспрашивали его про какого-то волшебника или чародея. Вот. Там райотдел небольшой, и таких случаев у них никогда раньше не было. А тут – бах! И двоих оперативников за неделю нет. И тоже молодые мужики. Чуть моложе меня. А всё из-за нервной работы и неумения снимать эмоциональное напряжение.