Марк неожиданно чётко осознал, что в его жизни нет никого, кого бы он мог назвать близким. Он проводил большую часть жизни в одиночестве, почти не посещал центры досуга, предпочитая им изучение материалов, доступных в его нейроинтерфейсе. Разумеется, одной из причин была его профессия.

Учителей не особо чтили в Обществе, и общаться с учителем было равносильно чёрной метке, поэтому и не толпилось вокруг желающих завести знакомство с обладателем трапециевидной нашивки выпускника Первого педагогического института.

«Что поделать, профессию не выбирают. Мне уготовано Оракулом быть учителем, и я буду им, если того требует Общество», – всё больше погружался в свои мысли Айзен.

Но нужно признать, эта причина была не основной, ведь всегда можно было общаться в кругу своих коллег или завести приятельские отношения с обслуживающим персоналом из ещё более низкой социальной группы. Но и этого общения Марк сторонился. Отнюдь не потому, что мнил себя выше и умнее остальных – эти понятия не имели значения в Обществе, регулируемом указами бесстрастного искусственного интеллекта, но потому, что считал себя самодостаточным гражданином, не нуждающимся в общении с другими индивидами. Нельзя сказать, что он был совсем отшельником – в школе он иногда перебрасывался дежурными фразами с коллегами, через нейроинтерфейс участвовал в обсуждениях новых научных статей и электронных книг, которые были доступны в виртуальном пространстве. У него даже имелись знакомые в соседних помещениях жилого блока, в котором он временно располагался. Однако общения как такового не получалось. Родители? Их он уже почти не помнил. Когда он достиг совершеннолетия и перешёл во вторую возрастную группу, решением Оракула родители были отселены в другой город, и общение с ними стало более редким, а затем и вовсе сошло на нет.

«Таково было решение Оракула, и, значит, так тому и быть. В любом случае, высшему проявлению Общества, коим является Оракул, виднее, куда и в какой момент времени определить того или иного индивида. Общество нуждается в постоянном движении, ротация в жилых секторах очень большая – индивиды приезжают и уезжают, меняют места работы, круг знакомых и маршруты от работы до дома и обратно. Остаётся неизменным только образ их жизни», – мысленно подвёл черту Марк.

Большинство жилых секторов как две капли воды похожи, как похожи и индивиды, живущие там, их помыслы и чувства, их заботы и убеждения. Одинаковыми были жилые помещения и места работы и отдыха. Все говорили одни слова, читали одни электронные книги и просматривали одни новости, услужливо предлагаемые нейроинтерфейсом.

«Можно ли сказать, что я доволен такой жизнью? Пожалуй, да. У меня есть право выбора – я могу ни с кем не общаться или завести сотню знакомств за день, я могу идти с работы пешком, а могу поехать на автобусе. Могу вечером отправиться в центр досуга и смотреть фильм про Общество вместе с остальными, а могу читать научную статью о регуляции численности жилых секторов в своём „Eye“. Я могу пойти на обед, а могу и пропустить его, если не голоден. Что ещё нужно для нормальной жизни? Никто не может отнять у меня мою свободу выбирать! – убеждал себя Марк.

По крайней мере, я уверен, что в случае чего медицинская служба будет на месте в считаные минуты, я всегда смогу получить положенный по закону бесплатный завтрак, обед или ужин. Мне никогда не придётся голодать, умирать от жажды или холода на улице, нищенствуя и попрошайничая. Не придётся рыться по помойкам в поисках одежды, ведь Общество всегда оденет меня, накормит и обеспечит всем необходимым бесплатно, по справедливым нормам, записанным в регламентах Общества. И, что самое главное, никто и никогда не заставит меня проявить насилие по отношению к другим. Общество сделает так, что никто не проявит агрессию и ко мне самому. Я никогда не возьму в руки оружие и не направлюсь убивать других индивидов, не стану мучеником концлагеря, потеряв все свои свободы и честь, как это было с людьми на фотографиях из моих лекций. Меня не обманут, не предадут, не посадят в тюрьму за высокие заборы и колючую проволоку – моя жизнь никогда не превратится в кошмар», – размышлял Марк.