Понятие и необходимость ограничения права. В механизме гарантирования прав и свобод выделяют три основные сферы их обеспечения:

а) сфера защиты основных прав;

б) прямые конституционные или допускаемые законом ограничения;

в) пределы таких ограничений.[219]

Функционирование этого механизма может быть обеспечено только при условии сбалансированности всех трех выделенных уровней. Защита основных прав осуществляется при допустимости ограничений, что с необходимостью влечет установление оснований и пределов таких ограничений, введение запретов на необоснованные и несоразмерные ограничения.

Право на объединение, рассматриваемое в контексте общего учения о правах и свободах человека и гражданина, должно подвергаться оценке с тех же позиций его возможного ограничения, что и остальные права и свободы. Но прежде следует определиться с тем, что будет являться ограничением субъективного права.

Категория «ограничение» широко используется в юридической литературе применительно к закреплению изъятий из установленного общего права. Вместе с тем, как справедливо отмечает Б. С. Эбзеев, ее необходимо отличать от границ права (формулировки права), которые не ограничивают право, а определяют через него имманентные пределы.[220] Это важно отметить, поскольку часто выражение «пределы осуществления» употребляется в юридической речи как синоним «ограничения».

Ограничение пределов поведения лица присуще праву как одно из его имманентных свойств, как одно из его начал, вытекающих из необходимости регулировать общественные отношения, упорядочивать их, а значит, определять сферу должного. На это свойство права обращалось внимание всеми, кто касался проблем свободы, равенства, справедливости. Достаточно обратиться к кантовскому категорическому императиву, в котором заложена идея самоограничения поведения лица и которая, будучи отраженной в законе, становится не только моральным требованием, но и требованием государства. Формула: «Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом»,[221] содержит требование самоограничения в рамках установленных правил поведения. По И. Канту, «право – это совокупность условий, при которых произвол одного совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы».[222]

Отсюда следует, что право не только закрепляет поведение лица, но и соответственно определяет пределы его поведения, дабы оградить других лиц от произвола этого лица.

Субъективное право индивида, закрепляемое в нормативных актах, обладает ценностью в силу установления границ возможного поведения. При этом оно не посягает на свободу, понимаемую как осознанную необходимость. «Несмотря на всевозможные лжетолкования, – писал Д. Локк, – целью закона является не уничтожение и не ограничение, а сохранение и расширение свободы. …Там, где нет законов, там нет и свободы».[223] Он отвергает упрощенное понимание свободы, увязывая ее с необходимостью подчинения общеобязательным правилам, установленным обществом для своих членов. «Свобода людей, находящихся под властью правительства, заключается в том, чтобы иметь постоянное правило для жизни, общее для каждого в этом обществе и установленное законодательной властью, созданной в нем; это – свобода следовать моему собственному желанию во всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть зависимым от постоянной, неопределенной, неизвестной самовластной воли другого человека».[224]

В работах русских ученых мы можем найти интересные мысли относительно закрепляемой правом личной свободы и необходимости защиты общих интересов. В. С. Соловьев писал: «… право есть исторически подвижное определение необходимого принудительного равновесия двух нравственных интересов – личной свободы и общего блага».