Следует отметить, что видение каталога классических принципов конституционализма в доктрине и законодательстве не является одинаковым. Так, выдающийся английский теоретик конституционализма профессор Оксфордского университета А. Дайси (1835–1922) включал в число важнейших конституционных принципов господство (правление) права (Rule of Law)^>145, разделение властей и верховенство парламента (парламентский суверенитет)^>146. До сих пор в британской конституционной доктрине данные принципы считаются классическими: в соответствии с ними выстраивается структура учебников по конституционному праву^>147. В современной российской конституционно-правовой доктрине при наличии некоторых расхождений в точках зрения различных авторов к числу важнейших принципов конституционализма (именуемых иногда требованиями, идеями конституционализма и т. п.) чаще всего относят признание прав и свобод высшей ценностью, суверенитет (народный и государственный), парламентаризм, верховенство права и закона, разделение властей, децентрализацию власти, признание и равную правовую защиту всех форм собственности, идеологический и политический плюрализм^>148. Юридически же классические принципы конституционализма, перечисляемые практически всеми исследователями, во многих современных конституциях укладываются в такие характеристики государства, как правовое, демократическое, светское, в которых данные принципы получили наиболее емкое выражение^>149, выступая в качестве их субпринципов^>150.

Представляется, однако, что по сути указанные перечни принципов конституционализма аналогичны друг другу, не имея расхождений по существу. Действительно, господство или правление права^>151, по Дайси, имеет в качестве основы и важнейшего элемента естественный характер прав человека, а верховенство парламента рассматривается им в контексте государственного суверенитета, а также во взаимосвязи и в соотношении с народным суверенитетом. Провозглашенные конституциями три упомянутые характеристики государства тоже охватывают все классические принципы конституционализма. Так, правовое государство имеет главным принципом господство права предполагающего прежде всего неотъемлемость прав человека, включая право частной собственности, и разделение властей. Государство демократическое характеризуется в качестве своих важнейших элементов народным суверенитетом и представительным правлением. Светское государство делает акцент на обеспечении такого важнейшего права человека, как свобода совести, и равноправия людей независимо от религиозных взглядов.

В связи с этим приведенный нами каталог сформулированных на этапе появления конституций и продолжающих признаваться важнейшими в настоящее время принципов конституционализма представляется наиболее полным, точным и систематизированным. Поэтому в настоящей монографии именно они будут охватываться термином «классические принципы конституционализма» и исследоваться в качестве таковых.

Новыми же фундаментальными принципами являются социальный характер государства, солидарность гражданского общества, а также конституционный интернационализм. Они сформировались под влиянием действия социализации и интернационализации как главных тенденций второго и третьего этапов развития конституционного права соответственно.

Социализация конституций была обусловлена наличием сил, притесняющих «маленького человека» не только в государственном механизме, но и в рамках гражданского общества, а также активизацией осознания общественным мнением несправедливости такого положения и борьбы угнетенных слоев населения за свои права. Действительно, как отмечал немецкий юрист Х. К. Ниппердей, очевидно отсутствие равновесия в правовых отношениях между простым работником и работодателем, в роли которого мог выступать огромный концерн, диктующий своим подчиненным условия трудового договора и исполнения их обязанностей. Сравнивая власть работодателя над работником с властью государства над своими гражданами, Ниппердей пришел к выводу о схожести отношений, если даже не о превосходстве власти работодателя над работниками по сравнению с властью государства над гражданами. Он справедливо отмечает, что частная автономия, защищавшаяся конституциями первой волны, разбивается здесь о явное экономическое превосходство концернов