. Из жесткого эгоизма проистекает и несклонность россиян к кооперации с другими людьми в решении своих проблем и оказания помощи другим. Иначе говоря, наша психология в основном мечется между крайностями: «только я» и «вся страна», а промежуточной умеренности – «мы – коллеги, партнеры» – и проистекающей из нее корпоративной солидарности почти нет^>87. Еще меньше для российского общества характерна солидарность, основанная на различиях и толерантности. Все это создает неблагоприятный фон для развития различных мирных инициатив «снизу», формирующих реальное гражданское общество и подлинную социальную солидарность в нашей стране.

Наконец, вертикальные связи в России, т. е. отношения между политической элитой и бюрократией, с одной стороны, и гражданами – с другой, тоже нельзя назвать солидарными. Об этом, как уже отмечалось, свидетельствуют недоверие большинства избирателей институту выборов власти вообще, широкий размах коррупции, а также бездушие российского чиновничества (волокита, грубость, формализм), нередко фигурирующее в социологических опросах в качестве одного из важнейших факторов, из-за которого Россия в мире выглядит малопривлекательной для проживания и пребывания страной^>88. Представляется, что одной из главных причин низкого уровня социальной солидарности является, на что уже было обращено внимание выше, историческое отсутствие школы индивидуализма. По справедливому замечанию профессора Б. А. Страшуна, «мы как общество… не выработали психологию не вольных, а именно свободных людей, которые рассчитывают в достижении жизненных благ, прежде всего, не на государство, начальников, работодателей, а на себя, умеют уважать других и не допускают неуважительного отношения к себе, стремятся к справедливому порядку»^>89.

Итак, общество развивается по пути нарастания социальной солидарности. Разумеется, данный принцип, как, впрочем, и любой другой принцип, не следует абсолютизировать, тем более искусственно и чрезмерно ускорять его укоренение в обществе. Необоснованное преувеличение масштабов солидарности таит ряд опасностей. Это порождаемая механической солидарностью ксенофобия, питающая различные социальные конфликты; использование международной (органической) солидарности как предлога для свержения законных правительств и установления господства более сильных государств над более слабыми; укрепление тоталитарных режимов, прикрывающихся общими интересами; угрозы выживанию титульных наций развитых государств в результате проявления односторонней солидарности мультикультурализма по отношению к иммигрантам; иждивенчество населения, злоупотребляющего социальным вспомоществованием как проявлением солидарности общества.

Поэтому разработка теории социальной солидарности, соответствующей идеологии, механизмов реализации данного принципа, его пределов – важнейшая задача всех общественных наук и социальной практики, в том числе – права, появление которого в качестве социального регулятора явилось очень важной вехой на пути развития в обществе солидарности. При этом в принципе в обеспечении и эволюции принципа солидарности определенную роль играют все правовые отрасли. Однако особую значимость для реализации сущности и обогащения содержания солидарности имеет конституционное право.

1.2. Роль конституционного права в реализации социальной солидарности

Солидарность и концепции конституционализма

Чрезвычайно важным элементом содержания социальной солидарности и, пожалуй, наиболее трудно разрешаемой проблемой ее укоренения в обществе является обеспечение солидарности сильных со слабыми, создание механизмов ограничений силы. Эту колоссальную по сложности и важности задачу правовыми и идеологическими средствами исторически стала призвана решить конституция. Именно данным обстоятельством прежде всего определяется огромная роль конституционализма в обеспечении и развитии в обществе солидарности. Решение данной проблемы осуществляется в рамках конституционализма путем создания юридических механизмов против злоупотребления властью.