На кладбище с остальными Понизов намеренно не поехал, – памятуя, что несогласованные раскопки совершались как бы помимо него. Но, занимаясь другими делами, с беспокойством поглядывал в окно.

Наконец к поссовету подъехал автобус, посыпались наружу люди, большей частью – незнакомые. Валк и Вальк, подхватив с двух сторон, помогли сойти Гусевой. Не было отчего-то Щербатова. Видно, укатил по своим делам. По общему оживлению стало понятно, – предприятие увенчалось успехом. В кабинет ввалились, шумные, праздничные. Расселись без приглашения.

Понизов вопросительно вздернул голову. Валк с Вальком принялись переглядываться, уступая один другому право похвастаться.

В результате рассказывали все, перебивая и подправляя друг друга.

О могильщиках, что ждали у раскопанной могилы. Об изъятии образцов, что произвели под видеозапись. О генетической экспертизе прямо на месте, в автобусе, подтвердившей, что извлеченные останки безусловно принадлежат Константину Якобовичу Пятсу. Об извлеченных крестике и запонках.

Большинство участников, в том числе внук президента Пятса, с кладбища уехали в Калинин и сегодня же вечером возвращаются в Эстонию, увозя с собой несомненные доказательства, что место захоронения первого президента страны установлено.

– В Эстонии уже знают, – выдохнул наконец Хенни Валк.

– Мы сделали людям праздник, – вдохнул следом Густав Вальк.

– Что ж, – Понизов поднялся. – Поздравляю всех с удачей. Дабы не возникло недоразумений, выезжайте поскорей. Еще лучше – прямо сейчас.

Хенни и Густав переглянулись.

– Куда? – спросили в унисон.

Понизова нехорошо кольнуло.

– Останки в автобусе?!

– Почему в автобусе? – переспросили оба.

– Так они опять зарыли! – сообщила Гусева. – Я им тоже говорила, – забирайте! Так нет, присыпали холмиком. Дощечку поставили красивую!.. Всё у них по правилам, – не как у людей.

Понизов вперился в торжествующих экспедиторов.

– Почему не вывозите?! – грозно потребовал он объяснения.

Оба экспедитора насупились.

– Мы согласились на проведение идентификации останков, да! Мы сделали это нарушение. Этого очень ждали в республике. Но проводить репатриацию без официального разрешения не имеем права. Такого разрешения мы пока не получили.

– И не получите! – не удержался Понизов.

Эстонцы, обескураженные, переглянулись.

– Нет, мы добьемся, – возразил Валк. – Мы всё делаем по процедуре.

Понизов взъярился:

– Ребята, вы здесь уже чертову уйму времени. И, сколько могу судить, едва ли не все дни тратите на хождения по инстанциям. Много вам наразрешали?!

– Нет, – признали эстонцы. – Но теперь, когда мы получим ходатайство от правительства республики…

– Вы что, вообще не въезжаете, в какие игры играете?! – не сдержался Понизов. – Впрочем, как угодно. Ездите, хлопочите. Хлопотуны! Через годик-другой, глядишь, добьетесь.

– Но мы не можем без разрешения! – едва не в отчаянии выкрикнул Валк. – Это незаконно… Если только?

Валк и Вальк, не сговариваясь, с умоляющими лицами подступились к председателю поссовета, намекающе закивали на печать.

Понизов демонстративно стряхнул печать в ящик стола:

– Ребята, не нахальничайте! Чем мог, помог. И так подставился сверх меры.

Удрученные «экспедиторы», признавая его правоту, отступились. Но внезапно вмешалась Гусева.

– Что ж, – горько произнесла она. – Видно, и впрямь каждый отмеряет меру по себе.

– Да поймите, упрямая женщина! – вскричал задетый за живое Понизов. – То, чего вы требуете, это действительно не уровень поселкового главы. И почему на самом деле, если сами эстонцы не желают нарушать чужой закон, я должен идти против собственного государства и подставлять голову?