– Но послушайте! Если вы рассчитываете…

– Полно блажить! Там уж линейка вот-вот закончится, – оборвал ее суровый опекун.

– Давайте, пока народ не пошел! – поторопила администраторша. – Как вашу невесту зовут?

Понизов вопросительно вздернул подбородок.

– Света! – выдохнула девчушка.

Трепещущую Свету повлекли в кабину.

Довольный Понизов хлопнул в ладоши:

– Девчата! За чашку кофе продаю свежий анекдот.

Через пятнадцать минут невесту вывели на всеобщее обозрение. Прежняя пичужка испарилась. Появилась светловолосая раскосая, в платье колоколом, на каблучках хрупкая невеста. Длинноватый нос придавал тонкому вытянутому личику особенное обаяние.

– Статуэтка! – с легкой завистью оценила администраторша. – Может, упаковать?

Смущенная, счастливая, юная Света смотрела на доброго волшебника. Он подошел, и сам пораженный:

– Какая ж ты Света? Свет полно. Только не светят. Нарекаю тебя Светланкой! Вырастешь, может, хоть кому-то счастье выпадет.

На секунду взгрустнул. Подставив локоть, гордо вывел на улицу. Взмахом подозвал дежурящий у входа «жигуль». Усадил:

– Удачи!

Светланка вдруг испугалась, заметалась:

– Но подождите! Это же всё не так… Я отработаю, отдам. Не сразу, конечно! Хотя бы телефон…

Понизов сунул водителю купюру:

– Езжай, невеста! И – умой их всех!

Машина тронулась. Из окошка высунулось жалобное личико:

– Но хоть кто вы?!

Через полминуты «трешка» проскочила светофор и замешалась в общем потоке.

Понизов сунул руку в карман, извлек единственную затерявшуюся десятку.

– Нормальный ход! Еще и деньги остались, чтоб отметить, – порадовался он.

Положительно, сегодня он сам себе нравился.

…Понизов скосился влево.

– Светланка! – удостоверился он. – Как же повзрослела-то!

– Так вы знакомы? – забеспокоился Левушка.

– Можно сказать, что нет, – успокоил его Понизов.

Зазвонивший телефон избавил обоих от объяснений.

Левушка послушал. Глаза сделались удивленными. Протянул трубку Понизову:

– Это… тебя почему-то.

– Я оставлял координаты!.. Слушаю… Когда?! Без ошибки?.. Ни в коем случае! Наоборот, засыпьте как было. Сами никому! И своим передай, чтоб рты не открывать. Оставь одного-двух для присмотра. Через пару часов подгоню всю экспедицию. Как раз ближе к вечеру! И помните, – ни гу-гу!

Он положил трубку. Заблестевшими от азарта глазами оглядел собеседников:

– Похоже, всё срастается.

– Хорошо бы согласовать, – протянул Левушка.

– Некогда согласовывать. Эксгумация – сегодня вечером.

Левушка вдруг обрадовался:

– Как раз сегодня не могу. Вечером веду спецкурс в университете.

Понизов, поморщившись, протянул руку для прощания.

– Тогда я смогу! – вступила Светланка с вызовом. – Фото, видеокамера есть! Не так, конечно, как Лев Максимович, владею. Но, думаю, получится. Как оформим, Лев Максимович? Как командировку от бюро или за свой счет?

– Что ж, – Левушка, боявшийся чего-то подобного, уныло вздохнул. – Придется перенести семинар. А что делать? Сам такую выбрал, что того и гляди под цугундер подведет.

Эксгумация едва не сорвалась. Неожиданно воспротивились руководители экспедиции Валк и Вальк. Оба категорически отказывались извлечь тело до получения необходимых согласований. Все эти дни они безуспешно ходили по областным инстанциям, предъявляли справки, запросы. От них требовали новых. Они собирали. Их направляли в другие кабинеты, где они возбужденно трясли новыми справками и получали новые запросы. Теперь они с надеждой ждали ходатайства от правительства Эстонии, что должен со дня на день подвезти Александр Тоомс.

К удивлению Понизова, на немедленной эксгумации и идентификации останков настояла Гусева, вместе с «экспедиторами» хлопотавшая по начальству. В отличии от правильных эстонских эмиссаров она понимала, чем может закончиться проволочка, и настаивала с удивительной для старого человека энергией. В отсутствие Александра Тоомса именно старушка превратилась в двигатель всего дела. Ее убежденность поколебала даже Валка и Валька.